Предатель. Я к тебе не вернусь!

Вербицкая Кира

Махом вытряхиваю весь глубинный восторг из себя и хмурюсь.

— Что ты здесь делаешь? — цежу сквозь зубы.

— М? Я же сказал, что пришёл за букетом, вон он, на столе позади. — Беркутов и бровью не ведёт, так и продолжает на меня таращиться. Его взгляд то выше поднимается с моих глаз, на волосы, то ниже, на губы и шею. Оценивает, как статуэтку перед собой в магазине.

Красивая ли она, чтобы приобрести. Смотрит ещё ниже, прямо туда, где покоится медальон в ложбинке груди. Его взгляд темнеет, а губы на секунду

вздрагивают в ухмылке, но он быстро меняет эмоцию обратно на спокойную.

Меня заполняет раздражением. С ног до головы. Хочется взять его чёртов букет и отхлестать им ему по щекам! Чего пялится?! Это теперь не его грудь!

Она была доступна только моему любимому мужу, а не изменщику. Пусть валит вообще отсюда и дарит этот веник своей сосалке Анжеле! Тоже мне, пятьдесят одну розу ей купил! Мне и больше ста дарил! Значит дешевка.

Я резко разворачиваюсь на каблуках и хватаю цветы. Всуну ему и пошлю далеко и надолго!

Уже разворачиваюсь, но внезапно сшибаю со стола моток ленты, которой подвязывала букет. Он падает на пол и катится в сторону. Вот же!

— С вас восемь тысяч. — бросаю букет на стол возле кассы, не смотря на Марата, немного отхожу и наклоняюсь, быстро хватаю ленту, кидаю её на место и возвращаюсь к кассе.

А Марат тем временем лишь выуживает кошелёк из кармана джинс и лениво вытягивает деньги, раздражая ещё больше.

— Вот. — на столе передо мной оказывается не восемь тысяч, а целых двадцать купюр по пять. — Сдачи не надо. Классная попка.

— Ты совсем обнаглел? — тут же шиплю я. Что за глупый спектакль? Он пытается меня унизить? Ещё больше, после того, как испоганил нашу спальню другой бабой?

— Что за грубости, дамочка? Это просто комплимент вашей попке. Не вам. — теперь он не скрываясь ухмыляется и снова пялится на мою грудь. Жадным, голодным взглядом. Таким, какой я давно не видела.

Моё тело пробирает дрожь. Смесь невероятной злости и…того, чего не должно быть после его измены.

— Это не смешно Беркутов, вали отсюда. — я сжимаю кулаки, хватаю десять тысяч, сую их в кассу, достаю оттуда две, сгребаю с ними остальные "пятёрки" на столе и сильно смяв, швыряю прямо в Марата. Не нужны мне его поганые деньги, — В другом месте цветов купить не мог для своей шалавы? Хватит следить за мной. Мне и ночью хватило твоей тачки под окном. Ещё раз так сделаешь, вызову полицию.

Мятые купюры падают на пол, он игнорирует их.

— Шалавы? Я и не знал, что ты любишь настолько грязные разговоры.

Да как он смеет меня так называть?! Я отдала ему свою невинность и хранила верность всю нашу жизнь вместе.

— Что ты несёшь, больной?! Я говорю о Анжеле твоей ненаглядной! — она ведь должна была знать, что он женат! Он до сих пор носит обручальное кольцо! Или это он только делает вид при мне, а в остальное время снимает его?!

Марат шумно выдыхает, прикрывает глаза и молчит секунду.

— Хватит,

Лер, это тебе. И я уже говорил, что Анжела мне никто. Я послал её в тот же день. Она больше не работает у меня и мы никогда больше не встретимся. С другими я себе такого не позволял и не позволю. — говорит таким тоном, словно я снова самая глупая дурочка на свете и вот он уже тысячный раз мне истину объясняет.

Истину, которой не может быть.

Даже если она не от него беременна или вообще не беременна. Она была в нашей квартире. Он её пустил. Он дал ей ключи и оставил одну. Доверил ей наш дом.

— Никто?! Послал в тот же день?! И других таких не будет?! — меня начинает трясти от гнева, уже плевать, что я на работе и в любой момент могут зайти покупатели, — Что ты несёшь, Марат? Ты думаешь, я такая тупая или терпила какая-то?!

— Я понимаю твоё недоверие, но, ох, пойми же. Было, но больше не будет. Я же вижу, что тебе больно. Я понял ошибку. Я уже говорил. — ни черта он не понимает. Даже в лице не меняется, так и смотрит на меня будто сверху-вниз, но не буквально из-за роста, а давит своей этой тяжестью тёмных глаз!

Меня клинит. Снова.

— Было и всё?! Да она же беременна! И живёт у нас! — кричу всё, что вспоминаю из разговора в квартире с ней. Сжимаю кулаки и вылетаю из-за стойки с кассой, давлю каблуками деньги Беркутова на полу и тычу с размаху ему в грудь ноготком, — То есть, ты всех так после одного "было" селишь к себе?! И все они волшебным образом беременные от этого одного "было", да?! Вот это сказка! Какой же ты волшебник! Боже, да ты же просто…просто!

Марат молчит несколько секунд. Мы смотрим друг другу в глаза. Я с вызовом, а он…он…будто я дурочка какая-то! До сих пор!

А затем, вздёрнув бровь вопросительно, нагло и грубо позволяет сказать мне. Прямо в лицо.

— Что за бред ты вообще несёшь, Лер?

17 глава

— Что я несу?!

— Да. Что ты несёшь? — Марат кривит лицо. От его глупых шуток и издёвок и следа не осталось, — Что за бред вообще? Какая беременность? Какой живёт у меня? Я сказал, что выставил её за дверь и ещё уволил, чтобы больше не приставала.

Да зачем он врёт?! Я столкнулась с ней лицом к лицу! Так хочет убедить меня в том, что я дура? Или что?

Я совсем не понимаю.

— Я приехала забрать вещи, а она была у нас дома! Одна. Ты пустил её к нам и оставил, доверил ей нашу квартиру! И она показала мне снимок УЗИ! Она беременна на шестой неделе!

Повисает тишина. Я стою перед Беркутовым, а он передо мной. И мы смотрим друг другу в глаза.

Его тёмные, практически чёрные, глаза не выражают ни одной тёплой эмоции, лишь усталость. Будто я невозможно утомила его.

Хотя я просто…пытаюсь защитить себя от боли. Поэтому и не собираюсь ему доверять после предательства.