Предатель
Шрифт:
— Генрих Рейсс, — саксонец, как всегда, появился словно бы из ниоткуда. — Я готов быть вашим секундантом, принцесса.
— А я буду арбитром, — невозмутимо произнесла Анастасия Рюрикович, выступая вперёд и поправляя сбившуюся на глаза прядь волос. — В присутствии многочисленных свидетелей и в отсутствии учителей, я фиксирую эту дуэль и сообщу о ней администрации. Как вызываемая сторона, огласите ваше условия поединка, граф Гедеминович.
— Пять дуэлей в эту пятницу — одна за другой. Оружие — магия.
В общем-то, он даже не ошибался.
Но здесь имелся один нюанс — наверняка верно было и обратное.
— За что ведётся дуэль?
— Ваше высочество?.. — я посмотрел на Ольгу.
— Я требую принесения мне публичный извинений.
— Что ещё? — спросила Анастасия. — Разрыв с Марией Эглитис, сохранение помолвки?
— В пекло, — поморщилась Романович. — Помолвка должна быть расторгнута, а граф Гедеминович не должен ко мне приближаться лишний раз. Видеть его не желаю, а знать — тем более.
— Вы принимаете эти условия, граф?
— Принимаю.
— Тогда — назовите ваши требования.
— Я расторгаю помолвку, Ольга публично кается и покидает Академию, а её прихвостни пусть даже близко не подходят к Марии.
На лице Эглитис читалось почти неприкрытое отчаяние — это явно было не тем, чего она ожидала или хотела.
— Ну, раз уж обе стороны намерены расторгнуть помолвку, то этот пункт можно и убрать… А что насчёт остального? Принцесса?.. — Рюрикович повернулась к Ольге.
— Принимается, — хладнокровно произнесла та.
— Раз уж я собираюсь драться с принцем, то хотелось бы получить гарантии, что мне или моим родичам ничего не будет грозить в случае чего, — вставил я.
— Моего слова тебе будет недостаточно? — высокомерно бросил Гедеминович.
— Дай-ка подумать… — я картинно нахмурился, а затем постарался ухмыльнуться максимально гнусно. — Нет, недостаточно. С Ольгой ты тоже о чём-то договаривался, и что из этого вышло?
— Да что ты себе вообще…
— Гарантии, граф, гарантии.
— Требование справедливо, — как бы между прочим вставила Анастасия. — Ну, я так полагаю.
Мазовец набычился, но поперёк старшего префекта идти всё же не решился.
— Каких гарантий ты хочешь, Винтер? — нехотя выплюнул Вышеслав.
— Расторжение помолвки ведёт к утрате статуса наследника. Так?
— Так.
— И ты действительно готов на это пойти?
— Да!
— Ваше высочество, быть может, не стоит делать столь опрометчивые… — нерешительно произнесла Эглитис.
— Мария. Ради моей любви к тебе…
Ормузд, дай мне сил… Надо будет потом всё это обильно запить морсом. Без сахара. А то у меня от этой патоки скоро слипнется мозг.
— Чудно, — бесстрастно сказал я. — Тогда — перед дуэлью ты публично объявишь о своём отречении и разрыве помолвки. И рескрипт по всем правилам подпишешь.
— Подпишу, подпишу, — поморщился мазовец.
— Что ж, если на этом всё, то расходимся, — объявила Рюрикович. — Всё, всё! Расходимся, расходимся!
— А кто не разойдётся — с того три рубля за просмотр! — прорезался тонкий голосок Вилли, озвучивающий стандартную плату за представление.
Все и правда разошлись, остались только Анастасия, Ольга, сёстры, ну и Генрих.
— Ты-то откуда вылез? — проворчала Хильда, косясь на Рейсса.
— Где я был, там меня уже нет, — философски заметил саксонец. — Что ж, я свою позицию озвучил, так что — до пятницы. Можете рассчитывать на меня.
— Ох и шума с вами, Винтеры-Романовичи, — с улыбкой посетовала Рюрикович. — С вами каши спокойной школьной жизни не сварить…
— С нами кашу лучше не варить, а заваривать, — с достоинством произнесла Вилли.
— Ты как, подруга? — блондинка обратилась к Романович. — Может, тебе в лазарет?
— Ничего, справлюсь, — слабо улыбнулась Ольга.
— Ни хрена, — заявила Хильда. — Пошли в лазарет. Давай, давай — я тебя отведу. Малая! Идём с нами.
Проводил взглядом уходящую троицу и остался вместе с Анастасией.
— Пошли, присядем, — махнула рукой Рюрикович в сторону ближайшего стола.
Щёлкнула пальцем и около неё моментально появился официант.
— Думаю, стоит обсудить пару моментов, — заявила девушка. — Чая?
— Лучше морса.
— Как хочешь. Уважаемый, организуйте, пожалуйста.
— Сделаем, ваше высочество.
Спустя пару минут Анастасия уже меланхолично помешивала ложечкой крепкий чёрный чай, а я наливал себе прохладный ягодный напиток из графина.
— Любите вы северяне этот свой морс… — как водится, к самой сути Рюрикович сразу же не приступила.
— Потому что северяне, — я пожал плечами. — Фруктов, считай, нет. Зато зима есть — нормальная такая, со снегом и морозами, а не как у вас. Вот и спасаемся ягодками разными, а зимой — морс. Витамины всё-таки.
— Витамины… — вздохнула Анастасия. — Ладно, давай к делу. Вышеслав импульсивен, но это сейчас он готов на что угодно, а вот чуть успокоится и не факт, что согласится на отречение. И не факт, что ему это вообще позволят. Или подтвердят. Ты хоть понимаешь, какую сейчас… кашу заварил? Это уже не просто стычка между студентами — это большая политика. Ты влезаешь во внутренние дела Мазовии в частности и в расклад между западными княжествами вообще.
— Отлично понимаю, княжна.
— Это может иметь далеко идущие последствия…