Предательство или судьба
Шрифт:
Мельком взглянув на скучающе-взволнованных преподавателей, я поняла, что не только студенты нас ненавидят. За показным волнением скрывалась беспечность. Им было все равно умрет адептка или нет. Наверняка еще и порадуются, что мир лишил их одной землянки.
Неконтролируемая злость охватило все мое существо, заставляя сделать два шага назад, лишь бы оказаться подальше от этих сволочей. Ладони покалывало и, опустив на них взгляд, я с ужасом увидела на своих руках черное пламя.
Вскрикнув, привлекая к себе внимание, я попыталась стряхнуть огонь со своих рук, даже не замечая, что тот не доставляет мне никаких неудобств, наоборот он ластится как котенок, холодными языками лаская голую кожу.
Изнемогая от охватившего меня ужаса и неутихающей злости, я стала трясти руками как умалишенная. Преподаватели мне что-то кричали, но я не слышала их, парализованная страхом.
Наконец мне удалось сбросить со своих рук огонь, который не найдя опоры кинулся искать новую жертву. С леденящим душу страхом, я видела как огонь несется к замершей Габриэле. Отчаянно закричав, я бросилась в сторону подруги. Темный сгусток был в паре миллиметров когда девушка вдруг рухнула на пол, а я, размахивая руками, все еще пытаясь ухватить девушку, случайно тронула огонь, который тут же сменил траекторию и полетел в дверь.
Оглушающий взрыв заставил меня зажать уши руками. Интуитивно отвернувшись, я сжалась, ожидая худшего.
Однако минуты шли, но больше ничего так и не произошло, только звенящая тишина отдавалась в ушах неприятным ощущением. Обернувшись, я обомлела, преподаватели жались к стенке, и только Целестин лежал на полу, накрывая своим телом перепуганную Эль.
Дубовая дверь, которая еще минуту назад была покрыта оранжевыми всполохами, сейчас обугленная лежала на полу.
— Адептка Ариса! — взревел Целестин, вставая и отряхивая свой белоснежный костюм. — Месяц отработки!!
Скривившись от ожидавшей меня перспективы, я внезапно поняла, что в этом мире не используются фамилии. Вообще. И как я раньше этого не заметила, ведь это очень режет слух.
— За что? — взывала я, не пытаясь скрыть свою обиду и обреченность.
— За применение магии жизни! — припечатал куратор, вгоняя меня в ступор, и первым зашел в комнату.
То есть эта гадость была моей силой? Нифига себе! Это же круто! Наконец-то хоть какое-то проявление магии, а то сколько учимся, только зомбаков поднимаем и в астрал уходим — достало. Вот только окружающие не были готовы разделить со мной счастливые минуты, они все также жались у стеночки, со страхом глядя на меня. Эль так же стояла и испуганно смотрела в мою сторону. «И ты, Брут?»1 Неужели она подумала, что я намеренно призвала силу!
К сожалению, я разглядела ответ в ее перепуганных глазах.
— Пусто, — произнес Целестин, выходя из комнаты.
Стоило мне это услышать, как мне тут же захотелось покинуть это место. Я развернулась и, ни у кого не спрашивая, направилась на выход.
Мне нужен рогатый или Вис, срочно. Отсутствие подруги напрягло меня, учитывая последние обстоятельства могло произойти что-то непредсказуемое.
«И ты, Брут» — крылатая фраза, употребляемая в случае предательства со стороны друга или сторонника.
Неожиданные приятности
— То есть, ты думаешь, что оно вселилось в нее? — спросил Виссарион, глядя на меня так, как будто пытался найти во мне хоть какие-то зачатки разума.
— Да!
— Есть какие-либо доказательства? Доводы? — аккуратно спросил Сэм.
— Да. Ее исчезновение, мощная защита на двери…
— Ари… это ничего не значит. Я вообще не вижу поводов для волнения.
Я сидела в своей гостиной на диване и дулась как маленькая девочка, родители которой не верили, что это не она съела последнюю конфету.
Вот как объяснить мужику и фамильяру, что я просто нутром чувствую — что-то не так? Сьюзи никогда не пропадала, ведь она с детства привыкла оставлять хотя бы записку на оторванном кусочке альбомного листа. Даже когда она выросла, и записки уже были никому не нужны — эта привычка осталась при ней. На всякий случай. Дело в том, что подругу в детстве пытались украсть из песочницы в соседнем районе. После этого случая, родители заставляли ребенка перечислять все места, в которые она могла бы пойти в тот или иной день, на бумаге.
И сейчас такой записки не было. Не думаю, что внимательный Целестин упустил бы такую деталь.
— Она не могла уйти, ничего не сказав, — продолжала я гнуть свою линию, — поверьте мне! Ведь я ее лучше знаю!
— Ладно, давай поступим так, — сдался Виссарион, равнодушно махнув на меня рукой. — Когда она вернется, мы вместе пойдем к ней, и всеми возможными способами попытаемся выявить в ней злобного духа, идет? Все равно сейчас ты не сможешь сделать что-либо.
Я согласно кивнула, и стала пультом переключать каналы местного телевиденья, и нашла канал ужасов, опять же с нашими фильмами. Порадовавшись и остановив свой выбор на нем, я довольно улыбнулась, готовясь к приятному просмотру. Внизу экрана было указанно название фильма «И гаснет свет», это был страшный фильм, судя по трейлеру. Я так и не решилась его посмотреть одна. Правда, рогатик тут же благополучно слинял в полюбившийся ему шкаф, фыркнув напоследок:
— Ироды, как эту фантастику смотреть-то можно, бред сплошной, нет чтобы про безответную любовь посмотреть…
Я не знаю что меня больше удивило — то, что заяц предпочитает смотреть драмы или то, что Виссарион поудобнее устроившись на диване, который я ранее уступила гостю, и сделав приглашающий жест рукой произнес:
— Иди сюда.
Я с удовольствием села возле парня, позволяя ему себя обнять. Хотелось просто почувствовать себя человеком, вот так сидеть вместе с мальчиком и наслаждаться фильмом. Вздрагивая от пугающих моментов или напрягаясь от нагнетающей музыки, чувствовать как тебя сильнее прижимают к теплому боку, даря спокойствие и защищенность.
Я как-то быстро смирилась с тем, что не вернусь домой, да и не с чем было смиряться по сути. Уйти из дома я планировала давно, терять мне было нечего. Но все произошедшие со мной события за последние четыре месяца напрягали, удерживая мое сознание в тисках, готовясь к очередной пакости. И сейчас хотелось просто отдохнуть, почувствовать себя девушкой, а не вечным студентом.
Где-то на середине фильма я вдруг ощутила, что лежащая на моей талии рука начала аккуратно и размеренно меня поглаживать. Сначала Рион вырисовывал большим пальцем круги на моем боку, а позже, осмелев, не встретив возмущения с моей стороны, и вовсе стал поглаживать всей рукой, как бы невзначай задевая пальцами бедро. Даже через майку, эта незатейливая ласка отзывалась мурашками по всему моему телу.