Предательство или судьба

«Что я там говорила про — ”остаться навечно здесь”?

Кстати, а здесь это где???.. приплыли..»

Моя обычная, ничем не примечательная жизнь была довольно тернистой, как у многих подростков. Нет, не в плане первой влюбленности и безответных чувств или еще чего похуже. Дело было в родителях. Можно сказать, я жила без них. Работа, работа и еще раз работа. Вечные командировки и ссоры, иногда драки.

Как послушная дочь, я должна была возвращаться домой в девять часов вечера, хотя соседские дети резвились на улице до поздней ночи. Мой отец любил говорить, что другие родители безалаберны, хотя тогда в нашем районе было еще относительно безопасно. Больше их с матерью в моей жизни ничего не волновало.

К счастью, у меня были подруги. Даже не сомневайтесь, мои родители их ненавидели. Но мы прошли огонь и воду, столько всего осталось позади. Что маленькой гордячке, которая девятнадцать лет выращивала в сердце бунт, какие-то предостережения от родителей? Пустой звук. Как мне хотелось закончить эту чертову учебу, пойти на работу, съехать от предков и после работы пить пиво с верными друзьями. Но детство, из которого мы так рвемся, часто оказывается самой лучшей порой.

Прошлого не вернуть, А долбанные экзамены по экономике никто за тебя не сдаст. Нет, я люблю экономику. Но иногда приходится делать вид,

будто я не понимаю, чтобы меня не прозвали ботаном. Мои подруги знали правду и частенько подшучивали, но молчали, как положено настоящим друзьям.

— Эй, крошка, сегодня ночуем у меня?

— Конечно, мои родители уже думают, что я остаюсь у подруги.

И опять смешки, более двух фраз этот диалог не получалось продолжить.

— Черт, ну почему мне никогда так не отвечают? — притворно вздыхая, жаловался Антон.

— Потому что такие подкаты могут себе позволить лишь богатые и крутые мужики, — Сьюзен как всегда говорила истинную правду. И хоть люди частенько обижались, но перед ее “ангельской” натурой все млели.

Посмеиваясь, весь наш поток наконец покинул аудиторию. Экзамен был последний в этом году, осталось лишь дождаться результатов и здравствуй, свобода! В полном смысле этого слова. Мы еще немного потоптались на пороге, пока парни докурили. Обнялись на прощание, заверили друг друга, что нам непременно надо собраться всем вместе летом. Впрочем, все знали, что этого не будет. Кто в здравом уме захочет видеть лица, которые опостыли тебе за учебный год? Наконец, распрощавшись со всеми, наше трио отправилось на станцию. До автобуса оставалось еще двадцать минут.

— А теперь серьезно, Ари. Ты готова? — остановившись, Сьюзи и Элла внимательно на меня посмотрели.

— Я уже ответила, что сегодня я ночую у тебя, а я не люблю врать, — я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла та еще.

Девочки смотрели на меня внимательно, будто пытались увидеть мою нерешительность. Видимо, так и не найдя ничего на моем лице, Сьюзи улыбнулась и кивнула своим мыслям, взяла нас с Эллой под руки, и мы продолжили спуск на станцию.

Хоть формально сегодня и был последний день учебы, у нас были как никогда большие рюкзаки. Большие, но пустые. Мы купили их на распродаже, и по нашим меркам все, что нужно, должно было туда поместиться. План созрел давно, мы лелеяли его больше года. Мой побег. Нет. Наш побег.

Подходя к дому, я чувствовала некоторый мандраж: последний раз я стою на этом пороге, в последний раз я буду находиться в этих стенах. Не теряя времени, мы сразу отправились в мою комнату, первым делом в рюкзак я положила ноутбук, планшет, в этот же карман отправилась плойка и цифровик, но покрутив его в руках, решила не брать, ведь у Эллы есть крутой фотик. Покрутив в руках косметику, взяла только тональник, тушь, тени и несколько помад. Что говорить, красилась я редко и это-то не хотела брать, но рассудив здраво, что впереди нас ожидает море веселья и нужно будет выглядеть отлично, смирилась.

Посчитав, что с тяжелой артиллерией покончено, направилась к девочкам, у них самая тяжелая работа — взять одежду. Тут в рюкзаки полетели балетки, кеды и пара любимых туфель, дальше они отобрали лучшие мои платья, шорты и нижнее белье. Скрепя сердце, большую часть рюкзака я забила дорогим бельем. По моему мнению, девушка должна выглядеть идеально. И пусть этого никто не увидит, ты знаешь, что на тебе дорогое белье, которое не все могут себе позволить или берегут для особого случая. А мне просто уже приятно, что оно на мне. В эти моменты чувствуешь себя свежей, обворожительной, и сразу осанка прямее, и довольная улыбка на лице. Девочки моей радости не разделяли. Да у них было много дорогого белья, но, цитируя их: “Я не собираюсь затирать в джинсах свою “Викторию”. Я, конечно, была человеком практичным, ну или просто не хотела расставаться с любимыми джинсами и шортами с высокой талией, и запихнула в рюкзак и их, следом отправились кардиганы.

Наконец, закончив собираться, мы направились к выходу. Я переступила порог последней и тут же закрыла дверь, даже не хотелось посмотреть напоследок. Приятных воспоминаний это бы не вызвало, а грустить мне сегодня не хотелось. Откуда-то снизу поднимался азарт, на лице сама собой расплылась широкая улыбка.

В такси мы ехали молча, каждый думал о своем: может, предвкушали поездку, может думали, что нужно захватить с собой, но одно я знала точно — сегодня грустные мысли не посещали никого из нас!

Как я и думала, девочки отдали свое предпочтение платьям и косметике. Я еле уговорила их взять что-то попрактичнее, типа кардигана или пиджака, джинсы или хотя бы лосины, мотивируя их тем, что лето не вечно, а пока мы нагуляемся и найдем работу, может похолодать. К счастью, меня услышали. Моя помощь тут даже не понадобилось, на сборы каждой ушло часа по два, при этом было куча истерик, слез и ругани, у девочек, в отличии от меня, были чемоданы, и многое не влезло.

— Я так и знала, что нужно было брать два чемодана! — надув губы, Сью уныло рассматривала обилие своих вещей.

— Какие два? Тут бы в три все уместилось! — чуть ли не плача причитала Гэбби, которая не могла выбрать между синими джинсами и синими джинсами.

— Эльчонок, ну что ты, в самом деле. Зачем тебе вообще две одинаковых пары джинсов? — непонимающе спросила я.

— Боже Ари, — закатив глаза, Габриэлла повернулась и осуждающе посмотрела в мою сторону — это же две разных фирмы! Это Манго, а это Гуччи!

Это просто надо было видеть. Пока они лили слезы обиды, я истерично смеялась. И когда у меня уже сводило живот от боли, я утерла слезы, которые выступили из-за непрерывного смеха, и решила помочь.