Предчувствие беды
Шрифт:
И еще был Иран...
* прим автора - совершенно секретно
** к сожалению это действительно было так. Буквально десятками и сотнями тонн вывозились и уничтожались патроны, гранаты вылежавшие срок хранения. Нет чтобы на учения солдатам отдать, пусть выстреляют, а на хранение заложить новое. Еще учений боялись, потому что может произойти несчастный случай и кому то придется отвечать. В общем и целом - маразма было предостаточно.
Москва, Кремль
01 августа 1979 года
Был
Так что - в Москве убегал первый день последнего месяца лета и солнечные блики играли в лужицах, оставшихся после прошедшего ночью дождя, а тучи закрывали солнце лишь на короткий миг, уносимые порывистым ветерком. Страна жила, строилась, работала, любила. Уже вовсю шла подготовка к предстоящей в следующем году Олимпиаде - спешно возводилась олимпийская деревня, на окраинах вырастал невиданной доселе роскоши терминал "Шереметьево-два". Дороги пока не латали - все равно надо зиму пережить, и заграничный дефицит больше обычного в продажу не выбрасывали. Тоже еще рано.
Черный, грузный, словно облитый застывшим стеклом ЗИЛ по хозяйски, не снижая скорости проехал Боровицкие ворота Кремля, принял направо. Водитель сбросил скорость - пассажир терпеть не мог нарушать правила дорожного движения, а тут уже - не город. Путь его был недолгим - машина аккуратно подрулила к подъезду яичного цвета "генсековского" корпуса. Как это и полагается по инструкции прикрепленный - он был единственным, выскочил с переднего пассажирского сидения, огляделся по сторонам и только тогда открыл пассажирскую дверь огромной машины, выпуская своего пассажира - среднего роста, пожилого, в очках в роговой оправе...
Первый пост охраны миновали прямо у входных дверей - парный, состоящий из двух человек. Первый - старший лейтенант армии, второй, стоящий напротив него - равный ему по званию старший лейтенант госбезопасности. Оба - в идеально отутюженном обмундировании, рослые, крепкие, без особых примет.
Генерал армии, Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов был одним из тех немногих, кто имел право свободного, безпропускного входа в это здание. Но все это было не потому, что он был генералом и председателем КГБ - а потому, что он был членом Политбюро ЦК КПСС - первым председателем КГБ, одновременно являющимся членом Политбюро со времен Берии. До того, как стать членом Политбюро, товарищ Андропов ничем не отличался от рядового гражданина страны советов в праве входа в это здание. Хотя нет, отличался - ему не приходилось торчать в бюро пропусков Кремля - пропуск заказывал секретариат КГБ заранее и спускал вниз, на первый пост охраны. Как и любой другой посетитель, председатель КГБ предъявил при проходе не служебное удостоверение, а партийный билет - единственный документ, который признавали в этом здании. Прикрепленный остался внизу, Андропов же шел на третий этаж, к Брежневу.
Когда Юрий Владимирович появился здесь первый раз - давно, еще в пятидесятые, тогда он был еще молодым комсомольским работником из Карелии - больше всего в этом здании его поразила тишина и безлюдность. В любом обкоме и тем более райкоме партии - постоянно шум, пусть и приглушенный, полно народа в коридорах - кто-то на прием, кто-то с приема, кто-то кого-то ждет, кто-то решает какие-то вопросы, подписывает бумаги прямо в коридоре. Здесь же - торжественная тишина - ни муха не пролетит - красная
Кабинет генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева был оборудован в первом, "генсековском" корпусе Кремля, в трехэтажном здании, имеющем форму треугольника - там сидели все генеральные секретари партии, начиная с Ленина. Окна его кабинета были угловыми и отстояли от кабинета его предшественника Никиты Сергеевича Хрущева на одиннадцать окон. Почему-то так сложилось, что для каждого генерального секретаря ЦК КПСС оборудовали новый кабинет, работать в кабинетах предшественников они не хотели. Кодовым обозначением кабинета Брежнева среди своих было "Высота", если кто-то шел на прием к генсеку - так и говорили - идет на "Высоту". В отличие от Хрущева Брежнев ничего не коллекционировал, в интерьере предпочитал более светлые тона, а единственной отличительной чертой его кабинета были часы в виде морского штурвала. Генсек в быту и в работе был довольно неприхотлив.
Дверь в приемную генерального секретаря Андропов открыл сам. Обычно, посетители у Брежнева были - но сегодня все стулья в приемной, на которых ожидали назначенного времени посетители, были пусты. В приемной были только два секретаря и референт генсека, влиятельный Евгений Матвеевич Самотейкин. Но у Андропова с ним были хорошие отношения, гораздо хуже было бы, если бы здесь был Цуканов. Самотейкин, хоть и обладал немалым аппаратным весом - но в некоторые сферы, например в госбезопасность соваться избегал. Цуканов же, "черный ворон ЦК" был с Брежневым не один десяток лет - начинали вместе с Молдавии - совался во все, что считал нужным, и обладал таким весом, что его боялся даже Черненко. Иногда Цуканов присутствовал при разговорах Брежнева с людьми - а потом вопросы получали совершенно неожиданное, явно подсказанное Цукановым решение.
– Мне на десять - Председатель остановился у столика, за которым восседал Самотейкин
Евгений Матвеевич выдержал паузу, несколько секунд, солидно кивнул.
– Присядьте. Сейчас спрошу.
Председатель остался стоять, ожидая решения. Все это выводило его из себя - но как и всегда на вид он оставался холоден, сух и совершенно невозмутим.
Из дверей, ведущих в кабинет Генсека, показался Евгений Михайлович, дверь не закрыл.
– Леонид Ильич вас примет, товарищ Андропов...
Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев сидел не на своем рабочем месте, за столом. После семьдесят шестого года в углу кабинета появился небольшой столик наподобие кофейного, и три кресла рядом с ним. В одном из них и сидел Леонид Ильич - ноги его были накрыты пледом и на вид он вообще спал. На столике перед ним лежали очки и какая-то раскрытая книжка в красном переплете. На вид генеральный спал, даже похрапывал, словно во сне. Но у кого же тогда просил разрешения Самотейкин? Не зная, что делать Председатель остановился недалеко от двери.
– Юрий Владимирович...
– Брежнев почмокал губами - проходи, чего встал. Я не сплю. Так, прикорнул маленько...
В неофициальной обстановке Брежнев называл всех по имени, или имени-отчеству. Вот и сейчас - "Юрий Владимирович". Был и Юра - муж дочери, Галины Леонидовны Брежневой, Юрий Чурбанов, ныне - генерал-майор милиции, первый заместитель злейшего врага Андропова, министра внутренних дел СССР Николая Анисимовича Щелокова...
Андропов присел в мягкое удобное кресло напротив Брежнева, положил на кофейный столик папку "к докладу" в переплете из красной кожи - но открывать ее пока не стал.