Предчувствие перемен
Шрифт:
Глава 1
Войдя в гостиную и увидев, что тетя Фишер стоит у окна и рыдает, Джиллиан Блэйк замерла на пороге. Письмо, которое та читала перед ее приходом, лежало теперь на ковре, немного помятое по краям. Джилли стояла в нерешительном ожидании до тех пор, пока поднос с красовавшимся на нем горячим золотистым пирогом, который она намеревалась торжественно презентовать своей тетушке, не начал жечь ей пальцы. Девушка, нахмурившись, задумчиво покрутила его в руках, пытаясь оценить ситуацию.
Вечерами она часто заставала тетю Фишер в слезах, но всегда позволяла последней отшучиваться или придумывать
Весь бьющий через край энтузиазм Джилли, намеревавшейся представить на суд и расправу тетушке свое кулинарное творение, в один миг испарился, стоило ей войти в комнату и увидеть, как та быстрым движением расправила плечи и повернулась к племяннице, тщетно стараясь выдавить из себя улыбку:
— Ах, это ты, Джилли! Ну и как поживает твой пирог? Выглядит неплохо, даже отсюда. Полагаю, что и на вкус он недурен?
Джилли поставила поднос и решительно посмотрела на родственницу:
— В чем дело, тетя? Вы что-то от меня скрываете, разве не так? С тех пор как умер дядя Тэрри, что-то вас ужасно беспокоит. Я знаю, живется нам труднее, чем прежде, но ведь мы справляемся. Или я ошибаюсь? — с тревогой спросила она.
— Раз уж ты спрашиваешь, Джилли, я отвечу. Мне хотелось максимально оттянуть момент этого разговора! — вздохнула тетя. — Впрочем, нет смысла ничего от тебя скрывать, поскольку ты все равно узнаешь рано или поздно. Нам нелегко было после смерти твоего дяди. От многого пришлось отказаться — думаю, ты это и сама заметила.
Девушка понимающе кивнула:
— Я знаю, вы не купили новые занавески и чехлы для мебели в гостиной, хотя так о них мечтали.
Тетя Фишер нагнулась, отстраненно подняла письмо и спрятала в карман.
— Дело вовсе не в маленьких прихотях, в которых мы вынуждены отказывать себе, Джилли. Все гораздо проще — скоро нам придется покинуть «Грэйгейтс».
— Покинуть «Грэйгейтс»?! — Лицо племянницы побелело как полотно. — Тетя Фишер, вы шутите?
— Боюсь, что нет, — ответила собеседница, и голос ее слегка подрагивал. Увидев, что Джилли сама не своя от страха, она быстро спросила: — Слушай, а этот пирог, который ты только что вынула из духовки, — полагаю, там есть арахис, и масло, и яйца, и много других продуктов?
Девушка кивнула.
— И что ты будешь делать с пирогом, когда он остынет?
— О, я покрою его марципаном, оболью патокой и украшу цукатами, скорее всего, — ответила она, растерявшись от столь стремительной смены темы.
— Вот именно! И когда ты подсчитаешь, во сколько тебе обошелся каждый из продуктов, то поймешь, что пирог этот достаточно дорогой.
— Я над этим не задумывалась, — пробормотала племянница.
— Как и отдавая мой халат цыганам!
— Но он был таким старым и поношенным! — запротестовала Джилли. — И у той женщины было девять детей, и безработный муж, и… И потом, вам ведь нужен был новый.
— Знаю, знаю! — устало улыбнулась тетя. — Ты хотела как лучше, Джилли, но дело в том, что новый я себе позволить не могла — вот чего ты никак не поймешь. Откровенно говоря, я просто не могу свести концы с концами.
К серым глазам девушки подкатили слезы.
— Получается, во всем виновата я? Я попусту и бездумно тратила деньги, а вам теперь придется уехать из «Грэйгейтс»? А ведь вы так привязаны к этому месту, — печально проговорила она.
Миссис Фишер глянула на племянницу одновременно и нежно, и сердито. Каким ребенком она казалась: маленькое личико с широко расставленными серыми глазами и волосами каштанового цвета, ставшими лишь немного темнее с тех пор, как девочка еще совсем малышкой появилась в «Грэйгейтс».
Пожилая женщина как сейчас помнила тот день, когда Тэрри, все еще бледный от шока после смерти любимой сестры и ее мужа (они погибли в результате несчастного случая на своей яхте), принес домой и молча посадил ей на колени испуганное дитя. Как оказалось просто избавиться от душевной боли, причиняемой сознанием невозможности иметь собственного ребенка! Отдать свою нежность и любовь этому теплому маленькому существу, ставшему ей родной дочерью. Тем больнее было теперь при мысли, что Джилли уже не ребенок, а взрослая девушка, которая рано или поздно встретит мужчину, полностью и без остатка завладеющего ее разумом и чувствами. Собственная уязвимость все чаще тревожила миссис Фишер, заставляла понять, как это просто — ранить человека в самое сердце!
Она подошла к племяннице и обняла ее за плечи.
— Послушай, Джилли. В письме, полученном сегодня от адвоката твоего дяди, вполне ясно говорится о том, что даже самая суровая экономия не помогла бы нам с тобой остаться в «Грэйгейтс»! Долевого участия Тэрри в чайных плантациях хватало лишь на оплату счетов. Теперь же адвокат пишет, что из-за каких-то политических волнений плантации совершенно обесценились. Мы вынуждены продать «Грэйгейтс», и денег мы выручим немного, поскольку состояние его весьма плачевно. С нынешними ценами о ремонте приходится только мечтать, а если наше жилище и удалось бы подновить — кому нужен большой старый дом в этой глухомани? Только на протирку пыли в нем нужен целый штат обслуги.
— Но что же нам делать, если мы уедем отсюда? — Девушка глядела на тетку сквозь плотную пелену слез. — Я не в силах представить себе, что мы сможем быть счастливы в другом месте.
— На первое время я уже кое-что придумала, — ответила тетя. — Я не рассказывала тебе, но недавно Мэдж Броутон предложила мне переехать к ней.
— Правда? — безучастно отозвалась Джилли. У миссис Броутон тоже имелся большой дом и более чем достаточно денег на его содержание.
— Мы всегда хорошо ладили, хотя она и много старше меня, — воодушевленно продолжала миссис Фишер. — Она предложила мне жить вместе с ней, скрашивать ее одиночество, быть кем-то вроде компаньонки. Поначалу я отказалась от этой мысли, но она наверняка будет рада, узнав, что я передумала.