Предчувствие весны
Шрифт:
– Кто там, входи!
– буркнул маршал.
Дверь отворилась, на пороге стоял маг, совсем юный.
– Ну?
Юнец поклонился.
– Гонец короля Гезнура. Привез письмо. Я отвел его на кухню, чтобы накормили. Он будет ждать ответа, - ученик переступил порог и показал свиток, запечатанный зеленым воском.
– Вот письмо.
Маршал неодобрительно покосился на ноги юнца, на сапогах налип белый снег. Опять белое! Парнишка заметил недовольство некроманта, опустил глаза и смутился. Затем, будто обычный человек просто постучал ногами, стряхивая снег на пол. Маршал вздохнул - ученика не смущает белизна снега. Только теперь колдун осознал, что в кабинете холодно,
– Ладно, давай письмо.
Ученик осторожно приблизился и положил свиток на край стола. Некромант протянул руку, взял пергамент, сломал печать... Так, так... Ничего интересного, приглашают в столицу на торжественный прием. Гезнур обращается к некроманту так же, как к обычным владетельным сеньором, входящим в число союзников гевской короны. Вот, формальное приглашение. Наверняка такие же получили все аристократы королевства... Торжественный прием по случаю...
– Нет, я не приеду, и ответа писать не стану. Пусть гонец передаст на словах - я оценил и отказался. У меня слишком много дел.
...По случаю приезда принцессы Болотного Края, сестры Лонервольта, ее светлости Глоады. Хм-м. О Болотном Крае рассказывают удивительные вещи. Будто бы тамошние жители настоящие чудовища, не признают правил чести и законов справедливости. Ну и все прочее - собственно, то же самое, что рассказывают о Могнаке Забытом и его обитателях. Что ж, может статься, если не наводнение, ураган или чума, то хотя бы приезд этой дамы в Геву обернется для Мира бедствиями?
Маршал отшвырнул свиток, тяжело поднялся, со скрежетом отодвинув массивный стул. Прошелся по темному кабинету и остановился у камина. Холодно. Чародей подбросил дров, возвратился к столу, взял листок с зеленой печатью, скомкал и швырнул в камин, простер ладони и хрипло прочел заклинание. С пальцев слетели крошечные молнии, ударили в растопку, занялось пламя. Пергамент скорчился, почернел, с треском обратился в пепел. Зеленая капля расплавленного воска скатилась по куску дерева, рухнула в золу и затаилась там.
Некромант пожал плечами. Принцесса Глоада, он запомнил имя. Странно, женщины давно его не занимали. Странно, странно. Маршал присел к столу, откинул ткань с оконца толленорна. Ничего? Гангмар с тобой, брат архивариус. Некромант опустил тяжелые ладони на прибор и принялся напевать заклинания, пробуждающие магию толленорна. Затем, когда в оконце показалась пустая келья архивариуса, маршал стал читать новые формулы, изображение померкло, смазалось, поползло - стена, потолок, темная полоса, другое помещение, выше, выше. Наконец в толленорне показалось мутное небо Могнака, тогда чародей развернул угол наблюдения, потащил на север, скорей, скорей. Картины сменяли друг друга - заснеженные холмы, затянутые серым льдом озерца, снова холмы, леса тянут в оконце прибора черные голые ветки, горы. Маршал поморщился от обилия белого и забормотал быстрей. Перед его глазами поплыли унылые картины Болотного Края.
Воистину, проклятая земля этот Болотный Край. Некромант поднял повыше сгусток магической энергии, служивший толленорну глазом. В вышине было намного меньше свободной маны, изображение утратило четкость, но колдуну не требовалось различать мелкие детали. Он видел бескрайние топи, огромные пространства... проплешины белого снега чередовались с черными окнами болотной воды, где поднимающийся из глубины газ мешал трясине застыть. Чахлые искривленные деревья не закрывали обзора, магу было хорошо видны черные ниточки гатей, соединяющие острова с замками и деревнями. Следы пребывания человека встречались редко, болота были пустынны. Унылое место.
Чем
Наконец в круглом окошке толленорна на черной дороге показались точки, медленно ползущие к гевской границе. Маршал зашептал магические формулы, руки задрожали на испещренной странными узорами поверхности прибора. Изображение стало расти, обретать отчетливость. Сверху чародей видел повозки, всадников конвоя и пеших лучников, медленно бредущих в грязи вдоль обочины.
Среди повозок он выбрал кибитку, обшитую темными шкурами - наверное, Глоада едет в ней. Медленно и тщательно, удивляясь собственному волнению, некромант стал передвигать картинку вслед за кибиткой. Уравнял скорости, потом обогнал и развернул изображение. Перед глазами проплыло равнодушное лицо возницы, потом - заляпанная болотной грязью шкура. Маршал замер. Показалось темное нутро повозки. Лицо принцессы едва различалось во мраке - узкое, тощее, со впалыми щеками. Полные губы казались слишком яркими на бледной коже. Возможно, принцесса пользуется румянами? И почему этот вопрос пришел магу в голову? Какое ему дело до Глоады и ее румян?
Некромант осторожно послал сгусток маны, связанный сейчас с изображением в приборе, со скоростью, равной скорости кибитки. Принцесса резким птичьим движением повернула голову и уставилась точно в оконце толлернорна, прямо в глаза чародею. Взлетела узкая ладонь, Глоада будто почувствовала присутствие наблюдателя и попыталась поймать магическое око. В оконце мелькнули кости, мышцы, сухожилия, багровое месиво... рука прошла сквозь невидимый "глаз" толленорна. Маг отшатнулся. Когда он снова уставился на амулет, принцесса недоуменно разглядывала собственную ладонь. Пожала плечами, откинула полог и уставилась в оконце кибитки. Полные губы скривились в неприятной усмешке.
Маршал погасил толленорн и с минуту разглядывал собственное отражение на мертвой гладкой поверхности. Затем накинул на прибор покровы и вышел из кабинета. Какова принцесса Глоада! Неужели почувствовала присутствие магического наблюдателя? До сих пор это было никому не под силу, даже самым искусным магам не удавалось обнаружить присутствие "глаза" толленорна. Маршал запечатал дверь заклинанием и, скрипя гнилыми досками пола, двинулся к лестнице.
Гонец Гезнура все был еще на кухне, пытался разговорить хмурых поваров. Маршал подозвал его и велел:
– Передашь своему господину, что я, пожалуй, буду в Геве на празднике.
ГЛАВА 31 Альда
Наутро в Альхелле было тихо. Сейчас самым шумным местом в городе стала, должно быть, резиденция епископа. Туда потянулись горожане с приветствиями, просьбами, жалобами. Пришедшим был объявлено: его священство примет всех после церемонии в соборе.
Епископ отслужил торжественную заутреню, Ингви с Наонной явились в собор - тихонько простояли в углу. Вампирессе было скучно, она украдкой озиралась, разглядывая внутреннее убранство, в основном ее интересовали трофеи, подношения Гилфингу-воину. Старания певчих оставляли девушку равнодушной. Впрочем, королю тоже показалось, что поют его подданные довольно скверно. При прежнем епископе клиру редко приходилось репетировать.