Предчувствия и свершения. Книга 1. Великие ошибки

Радунская Ирина Львовна

Что это — признак увядания и правы те, кто считает, что после сорока лет от учёного нельзя ждать нового, самое ценное он выдает к тридцати?

Я думаю, тут проявляется иная закономерность. Неудача объясняется не упадком интеллектуальных сил, а сложностью задачи, с которой единоборствует зрелый ум. Ощущение своего опыта, сил, накопленных знаний даёт право незаурядному учёному поставить перед собой максимально сложную проблему. Даёт ему надежду решить её.

И если даже эта проблема не решена — учёный в чем-то ошибся или выбрал неверную исходную позицию, — всё равно преодолён главный участок трудности, начальный, проблема сформулирована, намечен путь её решения. А затем своё слово

скажут последователи, обычно более молодые, которые подхватят и решат задачу.

Увы, и в этом Леонардо постигла несчастливая судьба. У него не было ни учеников, ни последователей.

… Человечество оказалось не очень расторопным и внимательным к научному наследию Леонардо да Винчи, этого удивительного универсала. Если его картины — их известно примерно десять — занимали самые видные места во дворцах и музеях, то многие научные труды валялись на чердаках. Их издание началось только в конце XIX века. До этого его труды в виде записных книжек и отдельных записей, разрозненных и разъединённых, — всего оказалось около 7 тысяч страниц — были разбросаны по разным библиотекам Лондона, Парижа, Милана, Турина, Виндзора. Во всяком случае, в одном из самых объёмистых трудов по истории физики, вышедшем в 1882 году, где перечислена масса второразрядных физиков и описаны многие мелкие опыты, Леонардо да Винчи уделена всего одна страница. Но даже не зная подробно его работ, автор пишет: «Леонардо не был обыкновенным всезнайкой». И понимает его масштаб: «… он обнаружил, особенно в физике, такой мощный и обширный ум, что опередил своё время более чем на целое столетие».

Невнимание современников к трудам Леонардо нельзя объяснить какими-либо особыми обстоятельствами. Никаким осадам, подобным осаде Александрии Цезарем в 47 году до нашей эры, когда сгорела Александрийская библиотека, Италия в XV и XVI веках не подвергалась. Леонардо в опале не был, и его рукописи не подлежали специальному уничтожению, как это случилось с трудами Галилея, Бруно, Эйнштейна. Век был относительно спокойным. Итальянские учёные с усердием переводили сочинения Архимеда, Птолемея, Аполлония, Паппа, Герона, Евклида, Аристарха.

XVI столетие часто даже называют столетием переводов.

Переводят на другие языки и современников. Так, например, одну из книг перевели на французский, испанский, арабский языки. Об этом сочинении историк пишет: «Его читали так усердно, оно прошло через столько рук, что первое издание было почти совершенно истёрто от употребления и до нас дошли лишь позднейшие отпечатки».

Да, ни один труд Леонардо да Винчи, его современников и, пожалуй, предшественников не читали так усердно, как «Магию» Джамбатисты делла Порты.

Серьёзные учёные называли её «безумнейшей из книг», но в ней можно было прочесть описание лампы, в свете которой люди становились похожими на лошадей, и узнать способ определения добродетели женщины с помощью магнита…

Что говорить, важные сведения… Надо было знать характер Порты, чтобы не удивиться успехам его трудов. Впрочем, шарлатаном называли его не все историки, иные называли его полуфизиком, полудилетантом. Хотя и приписывали ему изобретение камеры-обскуры и подзорной трубы. Работал он и над другими серьёзными проблемами.

Но главное — богатый аристократ, светский человек, легко сходящийся с нужными людьми, он запросто бывал в домах влиятельных чинов, и в их среде считался учёным из учёных. Он не скупился на демонстрации эффектных фокусов, основанных на элементарных физических законах, дарил свои книги направо и налево и сам о себе распустил слух, что знаменитую «Магию» написал пятнадцати лет от роду.

Порта эффектно и с большой пользой для себя использовал даже обвинение в колдовстве и чародействе, которое ему предъявила инквизиция. Он затеял важное и нужное дело — организовал в Неаполе в 1560 году «Академию тайн природы». Если бы академия посодействовала развитию естествознания, то на счету у Порты было бы важное для человечества дело. Но Порта всю свою энергию отдал рекламированию своего детища, и пока он раздувал бум вокруг пустого места, академия, не успев открыть ни одной тайны, была закрыта инквизицией, а Порта даже заключён под стражу, из-под которой был торжественно извлечён именитыми друзьями.

Позднее, когда человечество смогло объективно оценить научный потенциал средних веков, оно однозначно связало понятие «Возрождение» с именем Леонардо — возрождение свободной научной мысли от догматизма, от оков схоластики, освежение интеллектуальной атмосферы. И главное — стало ясно, что именно с Леонардо начинается пробуждение интереса к исследованию мира, долго подавляемого церковью, которая подменяла истинное знание авторитетом священных писаний.

Но это стало очевидно гораздо позднее. А в смутное время средневековья, когда наука только становилась на ноги и чашу весов людского любопытства ещё перевешивали мистицизм, суеверие и вера во всяческие чудеса, на научной арене подвизалось и пользовалось успехом немало тёмных личностей — часто талантливых, самобытных, но предпочитавших быстрый успех и деньги серьёзной работе, которая не сразу даёт результаты.

Имена таких учёных были известны и почитаемы. На века прославился знаменитый Парацельс, которого некоторые историки называют королём шарлатанов. Он, однако, сделал не мало для развития медицины.

Любопытна сентенция одного из учёных:

«Внешняя эффектность, некоторая примесь чудесного были, по-видимому, необходимы натуралисту в ту переходную пору для приобретения учёной славы».

Может быть, и Порта, и Парацельс, люди, несомненно, умные, одарённые, к тому же практичные, осознали «дух времени» и пользовались им как щитом от людского недоброжелательства. Возможно, так им было легче работать и жить.

Леонардо да Винчи, как видно, был человеком, далёким от такого практицизма. Он недооценил того, что легче быть не только учёным, но и фокусником. Его труды остались почти неизвестными современникам и не имели должного влияния на ход истории.

Только в наши дни выяснилось, что Леонардо да Винчи знал многое из того, до чего додумались лишь далёкие его потомки…

С высоты времени иногда приоткрываются любопытные вещи. Несмотря на то что судьба трудов Леонардо прямо противоположна судьбе работ другого великого мыслителя — Аристотеля, результат этого несовпадения для человечества оказался одинаков.

Аристотеля изучали, переводили, переиздавали, комментировали так усердно, что двадцать веков никто не мог «перекричать» его, сказать новое слово в науке.

О работах Леонардо сразу же забыли. Рвение современников к трудам одного и невнимание к работам другого имели один и тот же результат — развитие науки надолго затормозилось.

Дело, конечно же, не в иронии слепой судьбы. Отчасти это можно объяснить тем, что Аристотель воспитал множество учеников. Их обожание, правда, не доходило до экстаза, которое отличало учеников Ямвлиха (одного из новоплатоников), уверявших, что во время совместной молитвы они часто видят своего учителя, «парящего на высоте десяти локтей от земли». Но одни из учеников Аристотеля действительно искренне верили в него. Другие пользовались его именем как тараном, прокладывая себе путь в науку. Третьим уютно жилось в лучах его славы. Относились они к нему по-разному, но были единодушны в желании укрепить его авторитет, раздуть славу. Мощный хор сопровождал голос Аристотеля.