Преддверие Ада
Шрифт:
– Что-то не так?
– спросил я торгаша.
– Да нет, - задумчиво произнес тот.
– Мастерство не пропьешь, как не разучишься езде на велосипеде. Или продаже контрабанды, хе-хе. Поехали!
Боюсь, если бы танк уже не был заведен, то на то, чтобы тронуться с места, ушло бы как минимум минут десять. Но теперь машина поехала. Сейчас я понял, почему отшельники высунулись из танка - в нем уже не оставалось боезапаса. Поэтому мы просто проезжали под барабанящими о броню пулями. В нас также пытались попасть и танки,
Все- таки нам до сих пор везло. Нас не накрыло внезапным выстрелом в спину при попытке убежать в подъезд. Мы не вляпались в "слепень". Вовремя под рукой оказался "бычий потрох". Как по часам подоспел транспорт, как будто бы специально для нас. Однако, если бы Китаец не настучал отшельникам, за нами бы не было погони, и состав группы был бы практически полный. Даже не практически, а полный, ведь я бы не попался в "электру" и наверняка заметил бы кышек, ведь глаз на это у меня был наметан. Этот факт напрочь перекрывал все везение.
Однако сейчас об этом было думать поздно и бесполезно. Оставалось лишь смотреть вперед. Сзади остались мои друзья. Они там остались навсегда. А впереди ждала неизвестность.
Разогнав танк по полной программе, Сидорович начал уходить от преследования. Пятиэтажки остались позади. Однако когда мы ушли из-под обстрела автоматчиков, кто-то из гранатомета попал прямо в гусеницу. Вылезши из танка, мы обнаружили, что Саркофаг был уже близко. Но о безопасности забывать было бы нехорошо, и мы поспешили уйти дальше.
Но неожиданно Медик упал на землю, а потом повис в воздухе ногами вверх. Это было так неожиданно, что я даже подскочил.
– А-а!
– вырвалось у Медика.
Однако криком ему было уже не помочь. "Мышеловка" схватила сталкера и отпускать не собиралась недели две, как это обычно бывает. Ужасное положение людей, попавших в такую аномалию, в том, что ничем их оттуда уже не снять, если только не отрезать ноги. Но две недели ждать не придется. Жертва уже через несколько часов умирает от кровоизлияния в мозг. Судя по тому, что под ногами в асфальт врывались пули, Медику жить осталось гораздо меньше.
– Прости, Медик, - печально сказал Сидорович.
– Мы должны идти.
– Вы меня вот так бросите?
– истерическим тоном заговорил сталкер.
В этот момент я уже шел дальше. Сидорович непонимающе смотрел мне вслед.
– Ты куда это?
– спросил торгаш.
– Дальше, - спокойно ответил я.
– До выброса двадцать минут.
– А как же Медик?
– Да. А как же я?
– вставил свои слова Медик.
– Он уже не помощник нам, - ответил я сухим холодным голосом.
– Оставьте его, Сидорович. Нам надо идти. Хотя, можете ему отрезать ноги, если хотите.
– Как ты можешь быть таким жестоким?
– непонимающе произнес торговец.
– Он же твой друг. Пристрелил бы из милосердия.
– Стреляйте, - кинул я безразличным тоном.
– А у меня нет времени.
Я обернулся назад и последний раз взглянул на висящего в воздухе и повернутого ко мне спиной Медика. Но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я просто кинул винтовку на асфальт и достал из-за спины теперь уже потрепанную "Грозу".
– Сидорович, отойдите, - скомандовал я.
– Милосердие, говорите.
– Медик, сними шлем, - тихо сказал Сидорович.
– А по-другому никак?
– с тенью надежды в голосе спросил Медик.
– Прости, друг, никак, - прошептал Сидорович сталкеру на ухо.
И Медик скинул шлем вниз.
– Приятель, - неожиданно мягким голосом сказал Сидорович.
– Передай там привет моей жене, ладно? И дочери тоже. Ты их быстро найдешь. А сейчас тебе следует закрыть глаза.
Медик всхлипнул и вжал шею.
– Может, проявишь уважение и выстрелишь из пистолета, - зло бросил Сидорович и отошел в сторону.
– Чтобы отверстие было меньше. Лицо-то уродовать ни к чему.
– Дальше отойдите, - все так же сухо скомандовал я, и Сидорович отошел еще дальше.
– Не тяни уже, - сказал торгаш.
– Обходи да стреляй.
Я вскинул "Грозу" и неожиданно для себя сказал:
– А кто сказал, что я собираюсь стрелять в лоб? Впрочем, как и то, что я собираюсь выпускать пулю.
– Что?
– встрепенулся Сидорович.
Но было уже поздно. Я выстрелил гранатой Медику в затылок, после чего его голова разлетелась на куски. В этот момент я не почувствовал абсолютно ничего. Ни печали, не горести, не злобы. Я был полностью спокоен. Со мной что-то произошло. Неужели на меня так анабиоз подействовал? Или сама Зона? Хотя, мне было все равно.
– Что ты тут такое вытворяешь?
– закричал Сидорович.
– А что я вытворяю?
– спокойно задал я вопрос.
– Да ты… Да ты… Ты же… Взорвал голову Медика! Разорвал на куски!
– И что из этого? Я проявил милосердие, разве нет?
– Ты сделал гадость!
– Вы глупый старик. Сами мне говорили о том, что убить Медика - проявление милосердия.
– Но не таким же способом!
– А какая разница?
– спросил я, глядя на висящее обезглавленное тело, с которого огромной струей стекала кровь.
– Лучше бы я сам его прикончил!
– Но не прикончили же, - усмехнулся я.
– Можно же было по-человечески!
– Неужели я не человек?
– Ты изверг!
– А вы не изверг, Сидорович? Вы, который только что направо и налево убивал людей ради того, чтобы умереть как герой. Разве не так?
– Н… Ну… А… Может… Но я…
– Вы и сами знаете, что это так, - подытожил я.
– А ты зачем идешь?
– Я думал, вы мне скажите.
– "Поле артефактов".
– Мне не нужны деньги.