Преддверие бури
Шрифт:
Взять, к примеру, сенатора Моусула. Он был талантлив, но преисполнен тщеславия, предан и вместе с тем эгоистичен. Нельзя сказать, чтобы она ему не доверяла… Но он настолько держался за свою должность, что позволил использовать себя в качестве марионетки. Шу Май присмотрелась к Моусулу во время работы в Сенате — это был неподражаемый оратор, который в буквальном смысле очаровывал и гипнотизировал аудиторию. Вместе с тем за стенами Сената Моусул представлялся обычным ансионцем, а потому за ним требовался глаз да глаз.
Самым приятным являлся тот факт, что оба видели одинаковые перспективы загнивающей Республики… Вернее, перспективы ее ликвидации. Политическая смекалка сенатора в совокупности с мощью финансовой
В политических интересах женщина порой уступала мнению сенатора, но в последнее время это стало наблюдаться все реже и реже. Шу Май уважала мнение сторонника, а Моусул искренне верил в ценность своих советов для президента гильдии купцов. А то, что до сенатора порой не доходила самая важная информация, представлялось вовсе не саботажем, а обычной игрой опытного начальника с подчиненными. Конечно, он подозревал о подобных вещах, но пока ничего не мог с этим поделать.
Роскошное судно, являвшееся сейчас местом их отдыха, бороздило просторы озера Саввам. Подобно всем остальным географическим изыскам Корусканта, оно было искусственным по природе. Богачи позволяли себе подобные подарки, и генетически модифицированные цветы, усеявшие прибрежную полосу, были лишним тому подтверждением. Специальные установки на протяжении всего дня поддерживали над водой искусственный аромат по выбору заказчика, а электронные пушки позволяли корректировать еще и погоду. Благодаря всем этим особенностям озеро Саввам стало излюбленным местом отдыха здешних богатеев. Неподалеку виднелось еще несколько судов, которые даже превосходили по роскоши и размером яхту Шу Май, но президент никогда не любила демонстрировать свое присутствие и без крайней к тому необходимости не разменивалась по пустякам. Сегодня на борту было только два человека — даже слуги, как это ни странно, имели уши, а тема предстоящего разговора не позволяла вести себя неосмотрительно. К счастью, дроиды-пилоты пока заслуживали доверие.
— В рядах наших приверженцев растет раздражение, — Моусул подставил грудь под лучи солнца, которые тщательным образом фильтровались через невидимый обычному глазу экран, окружающий судно. — В особенности меня беспокоит Там Улисс. Вести с ним дела — настоящая каторга по сравнению с несчастным Немрилео… Вечная ему память!
— Раздражение — это очень страшная болезнь, которая часто приводит к смерти, — перегнувшись через шезлонг, Шу Май щелкнула тумблером автомата и налила в стакан освежающего напитка. — Что же касается вашего рассказа, Моусул, то из него я делаю вывод, что события на Ансионе развиваются с непрогнозируемой скоростью. Остальным придется научиться сдерживать свою импульсивность.
— Вы же знаете, что заставить жителей поверить в новую идею весьма непросто.
Посмотрев через прозрачный стакан на солнце, она поиграла лучиком на лице сенатора.
— Это ваша работа, дорогой мой. Мое дело — задачи гильдии, а ваше — связь с местными политиками и достижение с ними совместных целей. Мы обязаны проявлять активность только в подходящее для того время.
Моусул недоверчиво поморщился: последние слова прозвучали как прямая директива к действию. Тут же переменившись в лице, он улыбнулся и кивнул: пускай Шу Май пребывает в мечтах по поводу грандиозности своей личности. Когда, наконец, Ансион выйдет из состава Республики и Моусул станет губернатором указанного ранее сектора, их позиции сменятся на прямо противоположные. Именно Шу Май со своей гильдией займет место безвольного исполнителя. Взгляды заговорщиков ненадолго
— Эти проклятые джедаи здорово осложнили все дело. И что бы улисс со своими прихлебателями ни говорил, ни одно легитимное голосование не сможет быть проведено до тех пор, пока не решится данная проблема. Я нахожусь в регулярном контакте со своим агентом на месте, который заверил меня со всей ответственностью: не далее чем через день гости окажутся нейтрализованы.
— Хотелось бы верить, — фыркнула Шу Май и откинулась на шезлонге. — Если, конечно, джедаев не удастся переманить на свою сторону… По-моему, подобное решение проблемы было бы самым правильным.
— Невозможно, — решительно ответил Моусул, помешивая пальцем напиток с растворенным слабым наркотиком. — С джедаями такие штуки не проходят.
Президент гильдии купцов пожала плечами.
— В жизни приходится сталкиваться с фактами, что люди оказываются вовсе уж не такими стойкими и правильными, какими выглядят.
Моусул сощурился.
— Что вы имеете в виду?
— Время расставит все по местам. Пока события на Ансионе развиваются своим чередом, мы можем заняться убеждением всех остальных людей. — С этими словами женщина сделала большой глоток своего коктейля, в который входили только лишь стимулирующие добавки.
Моусул фыркнул и погрузился в молчание. Парни вроде сварливого Тамма Улисса просто не понимают сути происходящих событий. Жизнь мимолетна, и от нее следует брать максимум возможного, но торопить естественный ход вещей — значит поставить под угрозу все великие начинания. Стоит Улиссу со сторонниками проявить немного терпения, и весь мир окажется у их ног.
И пока эта парочка степенно рассуждала о превратностях предстоящих дел, греясь под солнышком Корусканта, тысячи работяг трудились над воплощением поставленных планов. Последние жили в огромном подземном двухсотэтажном здании, крышу которого венчало столь популярное здесь озеро под названием Саввам.
Если бы не крайняя важность выполняемой миссии, путешественники с радостью остались бы на случайном курорте, подаренном им судьбой, еще пару деньков. Но дело, как и раньше, было превыше всего.
Следуя маршруту, нарисованному вождем Иивов, друзья вышли к высокой череде холмов, пересекающих девственно чистую степь с юга на север. Киакхте и Булгану были незнакомы эти места, но некоторые возвышенности оказались настолько величественными, что их без всякого труда можно было назвать горами. К счастью, травянистый покров и полное отсутствие скал не представляли для длинноногих суубатаров никаких трудностей; но джедаи в целях экономии времени и сил своих неутомимых скакунов решили отправиться через узкие извилистые ходы, что обнаружились через несколько минут тщательных поисков. Последние больше напоминали глубокие овраги, чем сумрачные теснины или пропасти, а потому путешественники без особой опаски двинулись внутрь. Эрозия, подумала Луминара. Обычное дело.
Двигаясь бок о бок с Киакхтой, она заметила, что проводник начал проявлять признаки беспокойства.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего-ничего, мистресс Луминара… Просто алвари недолюбливают горы. Мы привыкли жить на покрытых травой прериях и открытых солнечных просторах — это наша родина. Что же касается гор, то здесь очень неуютно, — Киакхта указал на пологий склон по левую руку. — Мои глаза не видят здесь никакой опасности, но разум подсказывает, что за каждым камнем может скрываться смерть. Сердце стучит, словно паровой молот; оно будто бы предупреждает о чем-то… С тех самых пор, когда моя грива представляла собой редкую поросль желтоватой щетины, родители учили опасаться закрытых пространств. А детские страхи… они всегда очень живучи.