Предел Бортля
Шрифт:
Сергей и Вика обогнули Главный корпус и вышли к фонтану Дружбы народов, где была смонтирована большая сцена. На ней шли выступления детских коллективов, сменяющих друг друга под громкие аплодисменты. Возле боковой аллеи Ковалев увидел прокат четырехколесных велосипедов в виде стилизованных старинных карет. Уговаривать Вику было не нужно и уже через несколько минут они гнали на своем новом транспортном средстве вдоль аллеи в направлении павильона Космос. Здесь было не так много людей, поэтому их четырехколесный велосипед ловко лавировал между отдыхающими. Усердно крутя педали, Сергей продолжал рассказывать о тех местах, которые были тесно связаны с его детством. Вот здесь он рухнул со своего велосипеда, когда учился кататься на нем без рук. Ковалев навсегда запомнил реакцию мамы, когда пришел домой в майке с огромной дырой на в кровь изодранном животе. Вот из этого павильона они с папой везли на санках новый телевизор, а в этом купили его первый цифровой фотоаппарат, который
Вика любила сирень. На их даче в Путилово росло старое дерево персидской сирени, цветы которой обладали невероятно насыщенным оттенком, таких она больше нигде не встречала. Когда сирень цвела, то весь сад наполнялся прекрасным сладостно-пряным ароматом весны. Вика вспомнила теплые майские ночи, когда они с папой выставляли телескоп, который на весь летний период перевозили на дачу, и в саду по очереди смотрели в окуляр на далекие звезды. Их простой телескоп не имел моторчика часового ведения, и чтобы следить за каким-то объектом, приходилось постоянно и аккуратно подкручивать «усик» тонких движений. А можно было просто сидеть и смотреть, как в окуляре медленно плывут мириады звезд. Для кого-то они были просто белыми искорками на черном небе, но для Вики это были далекие миры, где вокруг всех этих бессчетных звезд вращались еще не открытые, неизведанные планеты. Маленькую девочку захватывало осознание того, что вот эта тусклая точка – далекая гигантская звезда, и ее свет, который только что попал на сетчатку ее глаза, начал свое путешествие во тьме космоса тысячи лет назад, задолго до того, как были возведены великие египетские пирамиды и древний Стоунхендж. Машина времени давно была изобретена. Астрономы видят прошлое, отстоящее от нас на сотни, тысячи, миллионы и даже миллиарды лет! Осознание этого, благоговейное чувство, испытываемое в момент наблюдений, возможно и привело Вику в астрономию.
Помимо простого созерцания, ей всегда хотелось наблюдать и получать какой-то полезный научный результат. Поэтому она увлеклась наблюдением переменных звезд, блеск которых менялся с течением времени. Такие изменения могут быть вызваны физическими процессами, проходившими с самими звездами, ведь они тоже, по сути, являются живыми организмами. Они, как и мы, рождаются, стареют и умирают. Изменения блеска могут быть вызваны и поочередными затмениями двух близких светил. Такие пары и даже семьи – естественны для звезд. Одиночки, такие как наше Солнце, скорее исключение из правил. Вика тоже считала себя одиночкой – как и Сергей, она была единственным ребенком в семье.
Доехав до фонтана Золотой колос, они повернули свой велосипед обратно. На гранях купола, венчавшего павильон Космос, горели лучи предзакатного солнца, еще немного и «золотой час» окрасит все вокруг в желто-оранжевые оттенки. Вика и Сергей сдали свою «карету» на площади и пошли ко входу. Ковалев встал в одну из очередей, а девушка подошла к стеклянным турникетам и смотрела на огромные экспонаты музея. По центру находилась орбитальная станция «Алмаз», на которой в свое время был установлен один из самых мощных фотоаппаратов того времени, позволявший получать снимки немыслимого увеличения и автоматически проявлять пленку прямо в космосе, на борту самой станции. За «Алмазом» возвышались модели ракетоносителей, а над ними парили планеры – то, с чего начинал свою конструкторскую работу великий Сергей Павлович Королев. Вика смотрела на павильон и никак не могла его узнать. Она была здесь двадцать лет назад, когда внутри абсолютно ничего не напоминало о космосе. По краям вытянутого помещения стояли лотки, на которых продавали рассаду и разнообразный инвентарь для сада и огорода. Они с родителями впервые приехали сюда погулять, папа много рассказывал о чудесах павильона Космос его детства. Он так же, как и его дочь, в детстве увлекался астрономией и ракетостроением, ходил в кружок и даже сам собрал простую зрительную трубу из набора оптики. Но его жизнь сложилась по-другому. Отца не стало три года назад, и Вика очень хотела побывать здесь и увидеть то, чего она не нашла в тот летний день, когда вошла сюда впервые, держа за руки папу и маму.
Сергей, хотя и был астрономом, но неплохо разбирался и в космонавтике. В школьные годы он проглатывал огромное количество книг, посвященных захватывающей истории освоения космоса. Так что его уровня знаний вполне хватало для интересной экскурсии. Под гигантским стеклянным куполом, который изнутри производил еще большее впечатление, висела модель спутника-ретранслятора «Луч-5А» с двумя большими параболическими антеннами, делающими его похожим на какое-то странное гигантское насекомое. Обойдя павильон и оказавшись на левом балконе, Сергей и Вика увидели черный объект, подвешенный на металлических цепях и походивший на сросшиеся картофельные клубни. Ковалев подошел к модели ядра кометы Чурюмова-Герасименко, не отрывая от нее взгляда. В нижней части красным кружком была показана область посадки спускаемого аппарата Фила после его семичасового спуска к ядру кометы. Вика медленно обходила экспонат по кругу.
– Ты знаешь, – сказал Сергей, – а я был у телескопа, на котором ее открыли.
– Да? – девушка остановилась и выглянула из-за кометы.
– Да, в 2016 году. Я был на конференции в Алма-Ате. Читал там небольшой доклад про роботизированные наблюдения. Этот телескоп все еще стоит там, на Каменском плато. Правда, он уже не наблюдает, но экскурсии к нему водят. – Сергей перевел взгляд на Вику. – Хороший аппарат, первый из установленных телескопов Максутова [3] , между прочим. На этом телескопе в свое время создали отличную стеклотеку [4] .
3
Дмитрий Дмитриевич Максутов (1896–1964) – выдающийся советский оптик, изобретатель менисковой оптической схемы.
4
Архив негативов фотопластинок, выполненных на стеклянной подложке.
Вика подошла к Сергею.
– А это место посадки Филы?
– Да, – Сергей кивнул. – У нее было очень драматичное путешествие к комете. Там же совсем низкая гравитация, и аппарат нужно было как-то зафиксировать. Когда он коснулся поверхности, прижимной ракетный двигатель не сработал, и гарпуны не выстрелили. Вот Фила и поскакала по комете, пока не уперлась в скалу.
– Я помню, читала об этом. Но в итоге все кончилось удачно?
– В целом – да. Аппарат попал в тень и проработал всего пару дней, а потом перешел в энергосберегающий режим и «уснул». Была надежда, что изменение взаимного положения кометы и Солнца поможет, и свет все же попадет на солнечные батареи. Самое интересное – это произошло! – Сергей улыбнулся. – Через семь месяцев аппарат проснулся и проработал еще практически месяц.
– Ну, прямо сценарий голливудского фильма – усмехнулась Вика. Подняв вверх голову, она рассматривала верхушку модели. – Нравятся кометы?
Она знала, что нравятся. Сергей часто и с увлечением рассказывал о них и об историях их открытия. Всегда поражался их непредсказуемости. Вике понравилась его фраза: «Кометы – это очень непредсказуемые особы», брошенная Ковалевым, когда очередная потенциально яркая комета начала неожиданно разрушаться, даже не приблизившись к Солнцу. По мнению Сергея, кометы были самыми красивыми астрономическими объектами. И Вика была с ним согласна. Если они подлетали близко к Солнцу, то могли устроить незабываемое зрелище причудливой формой своих разноцветных хвостов. Белый – пылевой, синий – ионный, редкий красный – натриевый. Правда, уже несколько десятилетий кометы не радовали своими представлениями, особенно если говорить о наблюдателях северного полушария Земли.
По лестнице на балкон поднималась небольшая экскурсионная группа, которую вел гид. За ним шли ребята школьного возраста и несколько взрослых, видимо, их родители. Вика и Сергей пропустили группу и отошли на пару шагов, чтобы не мешать ребятам слушать лекцию. Гид поднял указку и сказал:
– Перед вами точная копия ядра кометы Чурюмова-Герасименко, построенная по данным, полученным автоматической межпланетной станцией «Розетта». Если вы присмотритесь, то снизу увидите красный круг, показывающий то место, куда совершил посадку спускаемый аппарат Фила…». Вика и Сергей переглянулись, аккуратно обошли группу ребят сбоку и спустились по лестнице. Девушка заметила, что Сергей был каким-то задумчивым, хотя еще десять минут назад он не переставая шутил, развлекая ее и оживляя свой рассказ о спутниках, космических станциях и скафандрах. А Ковалев думал о том, что уже практически год он работает на новом современном поисковом телескопе, а его мечта об открытии своей кометы пока так и не осуществилась.
Они вышли на улицу, где золотой свет угас, уступив место мягкому голубоватому оттенку. Москву окутывали сумерки, если быть по-астрономически точным, то это были гражданские сумерки – время, когда телескопы еще спят, ожидая окончания астрономических сумерек и наступления «настоящей» ночи. Прямо перед Сергеем и Викой, освещенная прожекторами, возвышалась королёвская «Семерка», как будто все еще рвавшаяся в небо, а на юго-западе, на фоне гаснущего алого закатного неба и шпиля телебашни, ярко сияла Венера. Коллеги шли обратно ко главному входу. Концерт давно кончился, и дети разошлись по домам, хотя гуляющих было еще много. За разговорами об увиденном и планах на завтра они прошли под входной аркой.