Предел подчинения
Шрифт:
Пока я нёс Анну, то думал о том, как сильно её люблю и как горжусь. Могу только представить, что она задавалась вопросом, почему был сегодня таким резким, как, возможно, никогда прежде. Это действительно так. Я продвинул нашу игру с болью дальше, чем обычно, но сделал это сознательно и после долгих размышлений. Никакой спонтанности. Только трезвый расчёт.
Я люблю тебя, Анна. Люблю больше всего на свете. Но не собираюсь объяснять, почему был так суров. Сегодня это стало бы глупостью с моей стороны, поскольку те места, которые я испытал на прочность, ещё болят. Но когда-нибудь она поймёт самое главное: мой уровень жестокости был таким же высоким по отношению к ней,
Худшее, чем может стать доминант, слишком предсказуемо. Это отступить, дать слабину, сдаться, снизить накал страсти. Сделать это возможно, только временно и на короткий срок. Потому время от времени резкие сеансы будут иметь большое значение для поддержания нашей энергетической биржи в напряжении. После спадов мощный рост. Всё, как на бирже финансовой.
Настоящая покорная жаждет сильного мужчины. Сегодня вечером я расширил границы Анны, и правда в том, что раздвинул и свои собственные. «Мы говорили об этом, помнишь? Я знаю, это больно, но ты становишься такой чертовски мокрой, когда тебя наказываю. Боль физическая, а удовольствие эмоциональное. Я знаю тебя, Анна: ты этого жаждешь, нуждаешься и хочешь. Ты переживаешь боль, чтобы перейти на другую сторону. Иногда я буду толкать тебя, как сегодня вечером. Стану лелеять тебя обожающими поцелуями, моя дорогая, но также буду править тобой твёрдой рукой», — думал я, держа на руках самого ценного человека в своей жизни.
В нашей постели мой член не пробыл внутри Анны дольше тридцати секунд, прежде чем она начала кончать. Она не скрывала своего удовольствия, говоря:
— О, да… блин, да… я кончаю… да, да-а-а!
Сабмиссив едва отдышалась, как её поразил второй оргазм. Во время её третьего финала я сам взорвался внутри неё.
Это был лучший секс в моей жизни.
***
Анна
Уходить утром из дома на работу никогда не бывает весело. Но покинуть дом, чтобы заняться рутинными делами, когда ваш любимый партнёр остаётся, — это чистое страдание. Я завидовала Климу. Он часто работает на удалёнке, а мне приходится находиться в суете рабочего места, предназначенного для офисной политики, слушать нытьё ленивых коллег, сидеть на долгих совещаниях, которые длятся даже дольше, чем следовало бы, и пить противный бесплатный кофе.
Во время короткой поездки на работу я спрашивала себя, как Клим проведёт день. Он всегда шутит, что люди, работающие удалённо, лишь возвращают минимальное количество электронных писем, да и вообще позволяют компаниям хорошо экономить: на воде, электричестве, отоплении, расходных материалах, авторизации офисной техники, наконец. Думаю, что в целом он прав в этом вопросе.
Я же работаю помощником юриста в юридической фирме среднего размера, специализируюсь на иммиграционных делах и семейном праве. Моё присутствие в офисе — вещь необходимая, поскольку личное присутствие на переговорах и совещаниях, работа с документами, — всё это перемежается постоянно, и порой приходится звонить много: договариваться, прояснять вопросы. То, что сделать из квартиры трудно.
К счастью, сегодня был напряженный день, который помог скоротать время. Все залы заседаний были забронированы, и не осталось даже места для спонтанных собраний, которые некоторые юристы обожают устраивать в последнюю минуту. Теперь им деваться было попросту некуда. В любой доступной нише можно было видеть людей по двое и по трое, разбросанных повсюду. Юристы, что тут ещё скажешь? Их главное качество — они страшно любят поговорить.
Всякий
Как юристы, они наверняка стали бы утверждать, что меня каким-то образом принудили к подобному поведению. Они никогда за миллион лет не поверили бы, насколько мокрой всякий раз становится моя распутная мазохистская дырка от перспективы быть выпоротой. И этом нет ни капли насилия, на которое бы я не согласилась сама.
«Всё, что происходит между нами с Климом, Ваша честь, — я приготовила даже речь в суде, — является актом моей доброй мазохистской воли. Кстати, а вы не мечтали когда-нибудь получить плёткой по заднице?» Я хихикнула, закрыв рот рукой. К полудню пришлось даже сменить трусы, они слишком сильно увлажнились, и я могла запросто оставить мокрое пятно в своём кресле.
В такой день, как сегодня, не было необходимости покупать обед. Кухня была заполнена лишней едой с различных встреч. Один из помощников заказал слишком много суши для переговоров с азиатами. Кроме того, там стоял поднос с пирожными и печеньем, оставшихся от другого мероприятия, и большое блюдо со свеженарезанными фруктами. Я взяла оттуда лишь несколько кусочков банана и яблока, на остальные яства на обращала внимания. Я радовалась предстоящему наказанию, но в то же время нервничала. В такой обстановке не до насыщения. К тому же быть выпоротой на полный желудок — непростительная ошибка, которую не может себе позволить уважающая Мастера сабмиссив.
Когда я вернулась после обеденного перерыва в мою полуотдельную кабинку, зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя. Клим. Мой любящий муж. Не было ни «Привет», ни «Как твой день?», а только холодный бессердечный вопрос: «Почему я тебя сегодня порю, Анна?»
Сначала я ответила, что таков его выбор, и этого для меня более чем достаточно. Однако Мастер потребовал дальнейших разъяснений. Поэтому я рассказала, что никакой реальной причины не требуется. Теперь я его законная жена, и он закладывает основу нашей совместной жизни. Казалось, Клим был более чем доволен моим развёрнутым ответом.
Повесив трубку, я направилась в дамскую комнату. Больше не могла этого терпеть. Мне хотелось кончить. Мне просто нужно было кончить. Я была так возбуждена, что едва могла думать. Села на крышку унитаза и двумя пальцами стала тереть свой мягкий влажный клитор. Излишне говорить, что с меня практически капало. Я прокручивала в уме телефонный разговор с Климом — особенно ту часть, где он заставил меня признаться, что я распутная маленькая минетчица. Менее чем за минуту секунд я обкончала свои пальцы, как сучка во время течки.
Ох блин, как же это было приятно! Я поднесла пальцы ко рту, чтобы ощутить свой аромат. Стала вдыхать его, широко раздувая ноздри. Мне нужно было это сделать, чтобы убедить свой мозг в необходимости успокоиться. Я предвидела, что в такой день, как сегодня, возбуждение будет постоянным и неослабевающим. К тому времени, как приду домой для порки, снова буду так же возбуждена. Мастурбация в туалете стала лишь кратковременной передышкой.
Я не стану рассказывать Климу о своём быстром оргазме, в этом не было необходимости. Не то чтобы он выступал против подобного. Если только, конечно, мне не было специально приказано воздерживаться от мастурбации, то разрешалось доставлять себе небольшие удовольствия, когда я захочу.