Предел терпения
Шрифт:
Глава пятая.
Давно, еще в прошлой жизни, довелось мне увидеть по телевизору "высокоинтеллектуальную" передачу, в которой рассказывалось об изобретении израильских ученых. Простенькая такая таблетка, внешне напоминающая "валидол". Глотаешь ее, и все негативные воспоминания уходят в небытие, как будто их и не было. После смерти жены, я мечтал об этом чудодейственном средстве, чтобы избавиться от той нестерпимой боли, которая немилосердно терзала душу.
Теперь не хочу. Это мои воспоминания, моя боль и добровольно отказаться от них, значит совершить самоубийство. Без них я перестану быть собой. И кто знает, какие именно воспоминания эта химия решит зачистить?
Проснулся
Аккуратно, чтобы не потревожить, сполз с кровати и отправился в горницу. Стакан крепкого чая без сахара сбросил с меня остатки сна. Выглянул на улицу - вчерашнее солнце подсушило дорогу, значит сегодня можно. Я натянул спортивный костюм, кроссовки. Плеер на пояс, наушники. И "Ночной ястреб". Вперед.
Бежалось легко: невесомый, густой, словно кисель, туман не мешал, скорее наоборот, помогал, остужая разгоряченное тело. Тяжелую композицию группы "Черный кофе" сменил Гарри Мур и его "Изображение луны". Здорово, то, что надо. Я добежал до развилки: левая дорога уводила к шоссе, правая в лес. Выбрав правую, я погрузился в густой, многовековой бор.
Яр появился как раз вовремя, мне не хватало поддержки и тут он, как чертик из табакерки. Человек, спасший мне однажды жизнь, когда на учениях, непонятно почему, вспыхнула как факел моя БМПешка. Система пожаротушения дала сбой, не зря инструктор вдалбливал в наши головы простые истины: "Загорелись, на х... из машины, потому как эта е...ая система все равно не сработает. Ну а если у кого хватит ума следовать инструкции и запускать ее в ручную, то и х... с этим дол...бом, не жалко". Тем самым... нехорошим человеком оказался я. Ну и как итог, промасленный бушлат вспыхнул. Благо Ярослав не растерялся и, выкрикивая "добрые, ласковые" слова, выдернул меня из полыхающей консервной банки практически здоровым. Говорю практически, потому как под бушлатом занялась "стекляшка", прилипнув к руке. В результате я на всю жизнь остался с ожогом от ладони и до локтя правой руки, как напоминанием об идиотизме. Ну и плюс подбежавший товарищ старший прапорщик пару раз приложил меня кирзачом по голове. Хоть и через гермак, но все равно больно. А после того, как меня выписали из медроты, мы с Яром стали не разлей вода до самого дембеля. Он остался на контракт, я же вернулся домой и раскидала нас судьба на десять лет.
Странная штука: я думал, что Ярослав, оставшись на контрактную службу, заочно закончит "вышку" и через некоторое количество лет станет офицером, но судя по тому, что он егерит в этой глухомани, что-то пошло не так. Хотя чему здесь удивляться - после того, как министром обороны назначили не кадрового военного, а мелкого хозяйственника, настолько же далекого от армии, как я от балета, удивительно, что у нас остались еще хотя бы напоминания о вооруженных силах.
Дорога из бора вывела меня к покосам, и я остановился, полной грудью вдыхая свежий, чистейший воздух, без малейших признаков загазованности. Нет, ни один город, особенно промышленный, не сравнить вот с этим. С чистотой, свежестью, ароматами уложенного в стога сена, с едва слышным стрекотанием кузнечиков, пением птиц, шорохом листьев. С ощущением абсолютной свободы, наконец. Потоптавшись на месте, я развернулся и трусцой припустил обратно.
Появление Ярослава принесло, конечно, облегчение, но и слегка напрягло - зная характер своего друга, я был уверен, что без поддержки он меня не оставит и влезет в мои проблемы по самое не могу. И вот здесь в полный рост вставал вопрос: а имею ли я право подвергать его такой опасности. Хотя выход есть - уговорить Яра спрятать Жанну и... Либо уводить Остапа и сотоварищи за собой, либо воевать без шансов на победу. Твердо уверен в одном: раз уж появилась возможность, прятаться всю оставшуюся жизнь я не стану.
Последние несколько сот метров я преодолел с максимальным ускорением, забежал в дом, тяжело дыша, и застыл. Жанна уже в который раз меня удивила: покажите мне кто-нибудь хотя бы одну девушку, готовящую завтрак под это:
Что ж Пеле, как Пеле, объясняю Зине я,
Ест Пеле крем-брюле вместе с Жаирзиньо.
Я сижу на нуле, дрянь купил жене и рад,
А у Пеле "Шевроле" в Рио-де-Жанейро.
Нет, против Владимира Семеновича я ничего не имею, он гений, одни "Книжные дети" чего стоят, но мне сразу вспомнилась бывшая теща. Автобус, совершающий рейс из города в село, молодой водитель, включивший Высоцкого, и истерический крик находящейся совсем не слегка под шафе Алены Кузьминичны: "Выключите этого хриплого урода и так голова раскалывается!"
– Завтракать будешь?
– спросила Жанка, не отходя от плиты.
– Я оладьи напекла и у соседки мед купила.
– А то ж, - бодрым голосом ответил я.
– Проголодался, как волк.
– Сейчас на стол накрою.
Девушка повернулась ко мне лицом, и я едва сдержал смех - ее нос, словно пудрой, был щедро усыпан мукой. Подошел к ней, протянул руку, чтобы стереть и...
Я целую лицо, глаза, нос, губы, подбородок, руки ласкают каждый изгиб стройного тела. Запах возбужденной женщины проникает в мозг, лишая возможности мыслить, едва слышный стон сливается с моим. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, я отпускаю ладони на восхитительно упругие бедра и рывком поднимаю. Ноги обхватывают мой торс, грудь настолько плотно прижимается к моей, что сквозь тонкую ткань халатика я чувствую твердость сосков.
– Оладьи сгорят, - шепчет она, прерывая поцелуй.
Нащупываю ручку регулятора, выключаю плиту и, забыв обо всем, двигаюсь в спальню. Возле кровати отпускаю Жанну на пол. Вжикнула молния и халат упал на пол, выставив напоказ совершенное, молодое тело. Встаю перед ней на колени, губы ласкают плоский живот, пальцы проникают под резинку и медленно стягивают трусики. Девушка ложится на кровать, я смотрю в ее глаза, и остатки разума покидают меня.
А в горнице из динамиков ноутбука хриплый голос пел:
Дом хрустальный на горе для нее,
Сам как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои, серебряные,
Золотые мои россыпи!..
Глава шестая.
После завтрака хотел заняться крышей, но позвонили из райцентра - металлочерепицу подвезут только завтра. Ну и ладно, дел и без того непочатый край, например тротуары подгнили, надо бы заменить. Или забор кое-где подправить не мешало бы. Или... Да много чего.
На самом деле я хотел сбежать из дома, от напевающей под нос Жанны, от ее легкого порхания, от открытой, счастливой улыбки, от влюбленного взгляда бездонных глаз. Что я творю, господи, зачем дарю девушке несбыточную надежду? Нет у нас будущего и быть не может. Черт, да я даже не знаю, как к ней отношусь! Мои чувства не могут быть любовью - я все еще люблю свою жену. Только ее одну, на всю жизнь, до самой смерти.