Предел возможного
Шрифт:
– Позвольте присесть?
– Что за вопрос, благодетельница вы наша, - сказал Богольт и икнул.
– Присядьте вот тут, на седле. Сдвинь зад, Кеннет, и подай благородной колдунье седло.
– Вы тут о делах, я слышу.
– Йеннифэр уселась, вытянув стройные ноги в черных чулках.
– Без меня?
– Нс смели, - сказал Ярпен Зигрин, - беспокоить столь важную особу.
– Ты, Ярпен, - прищурилась Йеннифэр, повернувшись к краснолюду, - лучше б помолчал. С первого дня ты делаешь вид, будто меня вообще не
– Да что вы, госпожа!
– Ярпен показал в улыбке неровные зубы.
– Как можно! Да пусть меня клещи лесные покусают, ежели я не трактирую, нет, не тракую вас лучше, чем нежели воздух. Воздух, к примеру, мне случается испортить, а касательно вас я б себе этого ни в коем разе не позволил.
Бородатые "ребяты" зашлись хохотом, но тут же замолкли, увидев синее мерцание, вдруг охватившее чародейку.
– Еще одно слово - и от тебя останется лишь испорченный воздух, - сказала Йеннифэр, и в ее голосе прозвучал металл.
– И грязное пятно на траве.
– И верно, - кашлянул Богольт, разряжая обстановку. Помолчи, Зигрин. Послушаем лучше, что нам скажет госпожа Йеннифэр. Она только что заметила, будто мы тут болтаем о делах без нее. Отседова вывод, что у нее есть какое-то предложение. Послушаем. Только б не предложила собственными чарами уделать дракона.
– А что?
– подняла голову Йеннифэр.
– Думаешь, невозможно, Богольт?
– Может, и возможно. Но нам не окупится, потому как вы тогда потребуете половину драконьего богатства.
– Как минимум, - холодно сказала чародейка.
– Ну вот, сами видите, нас это ну никак не устраивает. Мы, милсдарыня чародейка, бедные солдаты - если добыча пройдет мимо нашего носа, то голодать нам как пить дать. Мы щавелем и лебедой пробиваемся...
– Разве что в праздник сурок какой аль суслик попадется, грустно вставил Ярпен Зигрин.
– ...водой колодезной запиваем.
– Богольт отхлебнул из бутыли и слегка встряхнул ее.
– У нас, госпожа Йеннифэр, нету другого выхода, как только получить свою долю или зимой под забором коченеть. А постоялый двор денег стоит.
– И пиво, - добавил Нищука.
– И девки распутные, - размечтался Живодер.
– Потому, - Богольт взглянул на небо, - мы сами, без чар и вашей помощи дракона уделаем.
– Ты уверен? Запомни, существует предел возможного, Богольт.
– Может, он и существует, только я ни разу не встречал. Нет, госпожа, повторяю, мы сами дракона прикончим, без всяких там чар.
– Тем более, - добавил Ярпен Зигрин, - что у чар тожить наверняка есть свои пределы возможного, которые, в противу наших, нам неведомы.
– Ты сам придумал, - медленно спросила Йеннифэр, - или тебе подсказали? Уж не присутствие ли ведьмака в вашем глубокоуважаемом обществе позволяет вам так задираться?
– Не-а, - сказал Богольт,
– Ведьмак тут ни при чем. Послушайте, благородная Йеннифэр. Мы сделали королю предложение, он отмолчался. Ну ничего, мы народ терпеливый, до утра погодим. Ежели король предложение примет, едем дальше разом, нет - мы возвращаемся.
– Мы тоже, - буркнул краснолюд.
– Никакой торговли не будет, - продолжал Богольт, - так сказать, на нет и суда нет. Передайте наши слова Недамиру, милсдарыня Йеннифэр. А вам скажу, предложение выгодно и вам, и Доррегараю, ежели вы с ним столкуетесь. Нам, учтите, драконий труп до фени, токмо хвост возьмем. Остальное ваше будет, бери, выбирай! Не пожалеем для вас ни зубов, ни мозга, ничего, что вам потребно для колдовства.
– Конечно, - добавил, хихикая, Зигрин, - падаль будет ваша, чародейская. Никто не отберет. Разве что другие трупоеды.
Йеннифэр встала, закинула плащ на плечо.
– Недамир не намерен ждать утра, - сказала ока резко.
– Он уже сейчас согласен на ваши условия. Наперекор, чтоб вы знали, моим и Доррегараевым советам.
– Недамир, - медленно процедил Богольт, - проявляет мудрость, удивительную для столь недозрелого короля. Потому как по мне, госпожа Йеннифэр, мудрость - это, в частности, умение пропускать мимо ушей глупые или неискренние советы.
Ярпен Зигрин хмыкнул в бороду.
– Запоете иначе, - чародейка уперлась руками в бока, когда завтра дракон вас исхлещет, изрешетит и раздолбает ваши кости. Станете мне туфли лизать и скулить, моля о помощи. Как всегда. Я достаточно хорошо знаю вас и вообще таких, как вы. До тошноты.
Она повернулась и ушла во мрак, не попрощавшись.
– В мое время, - сказал Ярпен Зигрин, - чародейки сидели в башнях, читали умные книги и помешивали лопатками в тиглях. Не путались у воинов под ногами, не лезли в наши дела. И не крутили задом у мужчин перед глазами.
– А задок-то, честно говоря, ничего себе, - сказал Лютик, настраивая лютню.
– А, Геральт? Геральт! Эй, куда ведьмак запропастился?
– А нам-то что?
– буркнул Богольт, подбрасывая поленья в костер.
– Ушел. Может, по нужде. Его дело.
– Конечно, - согласился бард и ударил по струнам.
– Спеть вам чего-нибудь?
– А что, спой, - сказал Ярпен Зигрин и сплюнул.
– Только не думай, будто за твое блеяние я дам тебе хоть шелонг. Тут, парень, не королевский двор.
– Оно и видно, - кивнул трубадур.
5
– Йеннифэр.
Она обернулась, точно удивленная, хотя ведьмак не сомневался, что она уже давно слышала его шаги. Поставила на землю деревянный ушат, выпрямилась, откинула со лба волосы, высвобожденные из-под золотой сеточки и теперь крутыми локонами спадающие на плечи.