Предел
Шрифт:
— Вот! Ну, как? — Даэрос ждал одобрений.
— Великолепен как всегда!
— Но… с Вами его не сравнить — Пелли не только вошла в роль, но и проявляла инициативу.
— Все! — Даэрос шумно вздохнул. — Ждем Вас, Прекраснейшая, к ужину позже. А теперь Вам надлежит исполнить еще одно дело. Бегите к своей хозяйке и скажите, что два эльфа… творят безобразное: швыряют вниз вещи, а Вы замучились их пожитки с улицы подбирать и обратно приносить. Плащи, сапоги, рубашки. Обязательно скажите: «плащи»! И принесите из моей комнаты… Ах, ну да, она заперта изнутри… сейчас… — Даэрос в который раз «ушел» с неприлично низкого старта на кромку стены и через мгновение появился уже из коридора со своим видавшим виды плащом и сумкой. — А мы дверь не закрыли! — Радостно сообщил Полутемный.
Нэрнис осмотрел его пожитки
— Бегите! — Даэрос развернул «Прекрасную Деву» к двери. — Давай сапог, Нэрьо! Давай, давай, снимай! Один. Тебе жалко, да? Швыряй вниз! И что-нибудь еще. Неважно что… Вот, блюдо, то есть чаша… — Даэрос запустил вниз священным предметом, который побратимы, хотя бы один из них, должны хранить вечно. — Потом подберем! Не волнуйся, что помнется! Все равно из неё пить было неудобно.
Нэрнис отправил следом за чашей сапог и собрался снять второй. Похоже, что сегодня выкидывать будут только его вещи. Но он не расстроился.
Пелли унеслась вниз под грохот низвергаемых предметов. Чаша звонко прыгала по каменной мостовой, извещая всех в замке Бриск, что гулянка удалась. Оставалось только расслышать сквозь весь этот шум шорох юбок фар Бриск, чтобы в полной мере оценить финал, не пропустив ни одного нюанса.
Но это был не шорох. Фар Бриск летела наверх через две ступени, топая как троллиха, и заглатывая воздух как пищу. В комнату дебоширов она ворвалась возмущенным вихрем, но, достигнув балкона, застыла как статуя. Нэрнис уже успел выкинуть все самое нужное — еду со своего подноса вкупе с кувшинами. Предположительно отравленными. Хотя, кто бы мог ручаться за его пашет? Так что, подъем Малодостойной Малерны вверх по лестнице, сопровождался звоном предметов, летящих вниз с башни. А это говорило ей о том, что Высокие гости перешли от швыряния мягких вещей к более твердым и звонким. От своих — к её. Но плащ!
Он был так близко. И при этом — недосягаем! Он висел в ткани Предела. Осенял своими повисшими крылами Мертвый город и её мечту. Сверкал тарлами. Манящий, прекрасный! А его недавний обладатель опирался как победитель о зубец башни.
— Мой подарок Пределу! — Нэрнис величественно повел рукой в сторону плаща. — Щедро, Вы не находите?
Даэрос выцедил залпом очередной стакан и запел «О, как прекрасен тот закат, что познакомил нас с тобою…». Благородная этого Дома, Малерна фар Бриск, побледнела с лица и сползла по дверному косяку в беспамятство, совсем как девица из романа. Несправедливо! Подоспевшая раньше других слуг Пелли добила её подносом сверху, мстя за все годы службы.
— Уносите! — Нэрнис небрежно махнул рукой прибежавшим слугам. — Такова сила эльфийского пения!
А Даэрос пел: «Когда взойдет звезда над морем…». А и, правда, хорошо пел. «Ювелир!» — в который раз подумал Нэрнис.
— Приходи потом. — Шепнул он в порозовевшее ушко Пелли.
«Прелестные ушки». Это была последняя мысль Нэрниса Аль Арвиля, который до этого вечера никогда в жизни не пил более полкувшина вина.
Глава 3
Кто придумал, что утро — доброе? Раннее, еще серое, и «после вчерашнего». Поспать толком не дали. Голова соображает плохо и даже плохо — через раз. А некоторые недобрые люди и не совсем люди, то есть, и совсем не люди, но совсем не добрые, тормошат, толкают и ругаются. Зачем куда-то спешить? Зачем эти отвратительные тряпки? И эта нога от другого сапога, от правого. Поэтому надо поменять ноги местами. И здесь нет младенцев, чтобы носить на руках головой об косяк. А рот затыкать при этом совсем не надо. И пальцы какие-то крепкие, слишком, жесткие. Железные даже. Ну не совсем, если укусить. Не надо ногами спотыкаться об углы, даже если лестница поворачивает! И зачем лезть в этот подвал? Здесь дурно пахнет. А эта кастрюля сама виновата! Нельзя стоять на пути у эльфа! Кастрюли — совершенно безумные существа! Надо кричать! Это похищение! Как романтично! Какая очаровательная маленькая карета! А где лошадь?! Дивная повозка, совсем без лошади едет. Как это прекрасно — не смотреть все время на лошадиный зад. О, этот перестук барабанов! Гномы идут в атаку?! Защитники, вперед!
— Не по-сра-сра-м-м-и-им че-с-ть до-до-б-б-б-блест-ных во-во-во… — Нэрнис чуть не прокусил себе губу.
— Пелли, заткните ему чем-нибудь рот! Мы и так грохочем тачкой, и весь верхний город сейчас перебудим! Ну, или замотайте ему голову как-нибудь. Накиньте свой плащ! Пелли! Вы оглохли? Укройте любимого плащом! Сверху, с головой. Ну, вот, хоть потише стало.
По брусчатке Предельной улицы грохотала тачка, похожая на те, в которых обычно развозят зелень. Правда, она была излишне добротной, и железный обод колеса немилосердно скрежетал, стучал и подпрыгивал, пересчитывая каждый камень. Улица спускалась под уклон, поэтому Даэрос не столько толкал повозку с ценным грузом, сколько не давал ей уехать самостоятельно. Рядом семенила Пелли, нагруженная узлами.
Малерна понемногу просыпалась. Звуки утреннего города еще не могли поглотить возмутительный грохот и полупьяные вопли. В верхнем городе вообще просыпались не рано, а молочники, зеленщики, разносчики снеди и прочие возмутители утреннего спокойствия еще не добрались сюда. Даэрос стремился как можно быстрее миновать мощеную часть города и выкатить это громогласное скачущее чудовище на деревянные настилы нижних улиц. Но кто-то из жителей уже успел проснуться и возмутиться беспорядком. Прицельный слив помоев из окна всегда был любимым развлечением обитателей верхних этажей. Даэрос попытался увернуться, и ему это почти удалось. Немного пострадал груз в тачке, вернее — плащ Пелли. А Пелли решила задержаться и возмутиться. Пришлось хватать её за рукав и тащить. Но разве можно везти одноколесную тачку одной рукой? Неустойчивая конструкция завалилась на бок, чего и следовало ожидать. Нэрнис выпал из тачки возмутился. Усадить его обратно, так же удачно согнув почти пополам, головой к коленям, никак не удавалась — он все время сползал вниз.
— Ох, да пусть так висит! Пелли, развесьте ему ноги по сторонам, а то будут биться о колесо! Накрывайте.
Не тут-то было! Ткань плаща была схвачена изнутри и поползла вниз, грива черных волос свесилась до самой мостовой и заструилась по ней, как шлейф платья.
— Пелли! Подберите ему волосы, а то я сейчас наступлю на этот хвост! Не могу же я бежать таким растопыренным манером. Ах, ты ж! Я ему чуть голову не оторвал!
— Эт-то у тебя хво-ст! Ло-ло-шадь! — Младший Аль Арвиль откинул голову назад, так, чтобы увидеть, кто его везет. Логика, как ни странно, в его голове уже проснулась. Если лошади нет спереди, то она, определенно — сзади. — Же-же-ре-б-бец! От-ве-чать! В ка-ка-кой ко-ню-шне служ-или!?
— Пелли! Да поставьте Вы ему свои тюки на живот и дайте кувшин с вином. Все равно он еще не проспался! Пелли!?
— Но, как же…
— Быстро! Мы его спасаем или нет? И бегите рядом, не отставайте!
Пить вино из кувшина, лежа в тачке, которая скачет по брусчатке, не всякий трезвый сможет. Собственно, трезвый как раз и не сможет. А Нэрнис смог. Конечно, на плечи, за шиворот и по животу растеклось почти полкувшина, но и внутрь попало не меньше. Как поступают напившиеся герои? Швыряют кувшин за спину лихим жестом и требуют еще вина. Еще вина Нэрнис потребовать не мог. Все время получались какие-то странные звуки. Но жест-то должны понять? А жеребцам ругаться не позволено, тем более такими словами! Тем более при даме, которую он ушиб кувшином! И вообще ему плохо, а его мелко трясут. И у него вырос живот. Большой и мягкий. Но из него торчит что-то железное. О-о! Он проглотил мятое блюдо! Или… помял, глотая!
— Ти-ть…
— Молчи, Нэрьо, только молчи!
— Ти-ть-ма!
Тьма откликнулась на призыв, сознание смиловалось и покинуло страдальца.
После того как Даэрос споткнулся и чуть не вывихнул ногу на осколках кувшина, побежали быстрее — в припрыжку. В поворот к Нижнепортовой еле вписались. Успели как раз вовремя. Тачка мягко пошла по доскам. Стражники, вышедшие с другого конца Предельной улицы застали только тишину и пустоту. Источник грохота исчез сам собой. Но отряд стражи не остановился, даже наоборот прибавил ход. Им предводительствовала сама Малерна фар Бриск, и она не собиралась ждать, пока стража обыщет переулки по такому ничтожному поводу, как шум.