Предел
Шрифт:
— Жемчуг для вашей невесты… — закончить свою речь торговец не смог. Даэрос, конечно, почувствовал, что этот малый не столько торгует, сколько карманы обшаривает. Но устраивать поимку вора — означало терять время. И он ударил.
Нэрнис получил возможность оценить, что значит «дать в ухо» в исполнении его Полутемного брата. Может ли средней комплекции человек завалить гоблина? Может, если человек летит боком гоблину в ноги.
— Ты что ж это, поганец, мне девку смущаешь?! Ты, что ж это мне, падаль, племянницу в постель подкладываешь?! — Орал Даэрос хорошо поставленным басом. — Это что ж тут за нравы в этом городе?
Упавший гоблин не обиделся. А толпа почтительно
Даэрос смачно сплюнул в сторону бездыханного тела торговца, гордо заложил большие пальцы за пояс и отправился по проходу «руки в боки». Ни дать, ни взять — хозяин владений. И в плечах он как-то стал шире, и грудь — бочонком.
— Благодарность за почтение, работнички! Много прибыли за труд вам!
Жаль, у гоблинов с собой не оказалось коврика, чтобы бросить под ноги такому воспитанному и любезному человеку.
Пелли пристроилась «в хвост». Нэрнис, как и велели «шмыгал подметками», голову опустил, плечи пригнул. При таком хозяине работник не может быть не пришибленным, неоднократно.
У дощатого навеса сборщика пошлин было пусто. Никто не стремился пока облагодетельствовать Малерну парой медяков. А толпу сошедших с «Грозы Морей» сдерживал поток тех же гоблинов, зазывал и торгашей. Торжественный проход Даэроса с компанией не остался незамеченным. Сборщик заскучал было к вечеру, а тут хоть какое-то происшествие! Мелочь, конечно, но все же.
— Кто такие, с какого корабля, откуда будете и зачем пожаловали в славную Малерну?
— Сорэад, почтенный землевладелец, я! С «Грозы Морей». Приехал купить приданое для племянницы. Вот! — Даэрос бесцеремонно вытащил Пелли у себя из-за спины и вытолкнул её чуть ли не на стол с бумагами. — Фирна. Племянница моя! Девка работящая, потому и замуж выдаю хорошо. За кузнеца. И приданого много не берут! Всего-то две коровы… — Даэрос подавил вздох, а сборщик насторожился. Именно к концу дня ему не повезло на болтливую деревенщину. Этот бородач, похоже, сейчас расскажет всю родословную: свою, племянницы, коров, а там дело и до соседей дойдет.
— Понял, понял! Нам эти подробности ни к чему! А это кто?
Даэрос обернулся, взял Нэрниса за шкирку и подтащил поближе к «начальству».
— А это работник мой, дармоед поганый! Держу из жалости… А ну, поклонись господину стражнику!
Кланяться сборщику Нэрнис не смог бы, но Даэрос ему помог: ударил в поддых кулаком, слегка, но ощутимо, и когда Светлый согнулся, не дал распрямиться, надавив на шею.
— Когда я говорю «кланяйся» господину стражнику, ты, скотина, должен кланяться и быстро! И низко!
Кажется, этот землевладелец нашел не только слушателя, но и зрителя. Сборщик, почтительно произведенный в стражники, конечно, не был безгрешным и добрым. Добрые с нищих последний медяк не вытягивают. Даже по должности. Но все-таки он был подчиненным у своего начальника, а, значит, знал, что такое пинки, тычки и прочие прелести жизни — иногда главному смотрителю порта казалось, что «маленький доход» от неучтенных в описи путешественников, какой-то уж слишком маленький. Парня было жаль. Он и помедлить-то не успел, а уже «осчастливился».
— Имя его как?
— А на кой этой бестолочи имя? — Даэрос все еще держал Нэрниса за шею. Не столько из вредности, сколько опасаясь выяснения отношений здесь же. Достаточно будет этой портовой крысе просто увидеть глаза эльфа, и — прощай маскировка.
— Положено! — сборщик не чаял отделаться от этого неприятного типа.
— Нар! А ну, скажи, как тебя зовут!
— Без надобности, Вы уже сказали. Значит, три медных и половина!
— А меньше никак? За этого, что, тоже платить? — Даэрос уперся и собрался торговаться.
— Здесь не базар! Сказано три с половиной, значит три с половиной! Или ночуйте на улице!
— Ну, раз так, то так… Незачем так-то! — Даэрос задвинул Нэрниса за спину, полез за ворот своей рубахи, постонал, покряхтел, покопался ближе к подмышке и выудил из «закромов» четыре медных монеты. — Сдачу, уж будьте любезны!
Попробуй, не дай такому полмедяка. А далеко не каждый нищий в Малерне позарится на «лепесток». Эта медяшка в форме капли и весом, на самом деле, в четверть монеты обычно принималась дюжинами. В государственные цены Торговой Империи «лепесток» включался, как одно из средств собрать излишки в казне. Мало кто брал сдачу четвертушкой с половины, потому и на руках их почти ни у кого не было. Государство делало вид, что его жители — дураки. Жители делали вид, что сами в это верят. Связываться — себе дороже. Нужно было быть последним гоблином, чтобы требовать с бедного сборщика такую малость. Задвинутый обратно за спину Нэрнис, даже перестал злиться и недоумевал, зачем Даэросу это совершенно позорное представление. Пелли стояла прямая как шест, сверкала золотым кулоном и краснела. Ей было мучительно стыдно находиться рядом с таким сквалыгой. «Повезло, что у меня не было такого дяди!» Даже старая Бриск не казалась теперь такой мерзкой. Нет, мерзавка, конечно, но хоть с размахом.
А сборщик не мог найти ни одного «лепестка». Ни в мешке с мелочью, ни в своих карманах. Да что искать, их там и не было.
— Разменных нет! — Сборщик схватил дощечку, тиснул на неё три красные и одну синюю печати и сунул бирку Даэросу в заранее протянутую руку. «Сорэад» так и стоял все это время с протянутой рукой, ожидая медяк. Нэрниса в который раз за день начинало подташнивать, но уже не от вина и не от голода. Пелли пошла пятнами, а на глазах выступили слезы. Сборщик поглядел на приятную — работящую, почти замужнюю — девицу, которая буквально сгорала от стыда, но смотрела вперед гордо и не гнула спину. И… пожалел её! Он не был бескорыстно щедр, потому что знал — этот пустяк будет с лихвой перекрыт из денег других пассажиров «Грозы Морей», а они уже были на подходе. И, пусть со вздохом, но портовый сборщик проявил Щедрость. В руку Даэроса, который не намерен был уступать «лепесток», лег полновесный медяк.
— Благодарствуйте, премного! А не подскажете ли какой достойный трактир с комнатами? Чтобы недорого?
Нет, ну, нет придела человеческой наглости! Сборщик позеленел. Он и так сегодня совершил поступок, несвойственный взимающим и карающим, а этот…
— В «Три Бочки»! Идите в «Три Бочки»! Следующий! — И послал бы и дальше и куда подороже, но даже сборщикам бывает невыносимо противно.
Отряд снова удалялся в переулки Малерны в установленном порядке. Впереди шел Даэрос, за ним на шаг сзади — привязанная к мечу Пелли, и следом плелся понурый Нэрнис с кофром. Его жег стыд и возмущение, и он многое бы отдал, чтобы схватить Даэроса за ворот, прижать к стенке и спросить: «Какого Темного!?» Вот именно, Темного… Пелли поравнялась с ним и спросила: