Предел
Шрифт:
«Еще одна профессия, при которой высокий разряд только мешает, — подумал он, рассматривая танцующих на паркете. — Ведь трудно работать и день и ночь; к тому же избыток интеллекта тоже, вероятно, не к месту в данной профессии. Мужчины предпочитают брать умом даже в постели».
Мысль о постели вызвала у него вполне определенные ассоциации, тепло гостиничного вестибюля мягко охватило его. Откинув голову на спинку диванчика, он прикрыл глаза.
— Одинокий? — вдруг услышал он глуховатый голос за спиной, одновременно чувствуя на плече чью-то легкую
Осторожно обернулся. За спинкой диванчика стояла девушка. Немного наклонившись, в легком платьице, застегнутом почти до шеи, она не походила на ночную «приживалку» гостиничного кабака. Однако ему показалось, что он ее уже где-то видел: эти большие голубые глаза, светлое лицо, обрамленное золотистыми, довольно коротко подстриженными вьющимися волосами.
— Осечка, — улыбнулся он. — Сегодня фирма не работает.
— Знаю. У тебя неприятности, — ответила она, прищурившись.
— Откуда знаешь?
— Видела сегодня после обеда. Тебя отпустил этот… механический легавый?
— Стало быть, видела, — буркнул Снеер. — Ну, так уже знаешь и понимаешь, что…
— Сегодня утром, — прервала она шепотом, — один тип, этакий небольшого роста и лысоватый, спрашивал о тебе. Вернее, не о тебе конкретно, а о спеце по твоей профессии. Я сказала, что был здесь такой, и спросила, знает ли он тебя. Он обрадовался и пошел искать. Не знаю, правильно ли я поступила?
— Откуда ты знаешь, чем я занимаюсь? — Снеер уже совсем пришел в себя. Изучающе смотрел на девушку, еще раз пытаясь припомнить, при каких обстоятельствах мог ее видеть.
— Не нервничай. Если в твоих неприятностях виновата я — скажи. Я действительно ничего о тебе не сказала. Он тебя знал.
— Порядок. Мы встретились. Может, лучше б нам с ним не встречаться, но все это в общем ерунда. Не истязай себя.
Снеер слабо улыбнулся и прикрыл глаза. На него снова накатилась сонливость, которая была сильнее чувства голода и жажды.
— Ты скверно выглядишь. Тебе надо выспаться, — сказала девушка.
— Надо. Поужинать, выспаться… Но ничего не получится, — буркнул он. — У меня нет Ключа.
Она некоторое время молчала, словно не понимая.
— То есть? Вообще нет? Впрочем, это не имеет значения. Пошли, у меня здесь кабина. Правда, утром придет один тип… который…
Снеер спал. Она тряхнула его за плечо, потом на минуту отошла к бару. Вернулась с пластиковой коробкой.
— Пошли. Я взяла малость перекусить. У меня не очень много желтых, но я не могу видеть, как ты мучаешься.
Он встал и безвольно дал затащить себя в кабину лифта, а потом в спальную кабину. Только здесь он проснулся совершенно. Цыпленок был что надо, а бокал вина полностью привел его в чувство.
Кажется, девушку по-настоящему мучила совесть. Она считала, что по ее вине Снеер попал в переделку, и хотела это как-то загладить. Его умилила заботливость совершенно чужой девушки, которую он не знал даже по имени.
— Я случайно проведала, как тебя зовут и чем ты занимаешься, — объясняла она быстро и беспорядочно. — Этот тип искал хорошего
— Нет. У него и у самого какие-то неприятности, — сказал Снеер, не переставая жевать, — а я случайно впутался в его дела. Но ты тут ни при чем, да и он тоже.
Он заметил, что девушка смотрит на его правое запястье.
— О, видишь, — усмехнулся он. — С этим покончено. Осталось кое-что похуже. Но это уж совсем особое дело.
Он положил ей руку на ладонь:
— Во всяком случае благодарю тебя. Как тебя зовут?
— Алиса.
— Я мешаю тебе работать, Алиса. Сейчас уйду.
— Не мешаешь. Утром должен прийти один парень, который хранит мои пункты. Знаешь, я не держу их на собственном Ключе. Сегодня я не хотела бы работать… за пункты, и вообще охотно занялась бы чем-нибудь другим. Если б можно было честно зарабатывать хотя бы две сотни желтых в месяц, я не стала бы терять здоровье в этом кабаке.
— Две сотни? — Снеер удивленно взглянул на нее. — Столько не получает даже нулевик на руководящем посту.
Она загадочно улыбнулась:
— Разные есть нулевики. Ты даже не подозреваешь, до какой степени они отличаются друг от друга. Я знаю многих из них. Они разговаривают со мной. Некоторым я не дала бы даже двойки; не нулевики, а истинные нули!
— Знаю. Сам сделал несколько таких.
— У тебя ноль?
— Что-то вроде этого.
— Почему не работаешь?
— За сто желтых в месяц? — поморщился Снеер. — От рейзинга я имею в четыре-пять раз больше. А если попадается кандидат на ноль, то даже больше.
Он вытер губы салфеткой и вытянулся на диване. Алиса присела рядом. Темное окно очерчивало ее профиль с маленьким носом и аппетитными губами. Снеер посматривал на нее с удовольствием.
«Нажрался, — подумал он с неприязнью, — и уже начинаешь лакомо разглядывать девочек».
— Подвинься, — сказала она. — Занял весь диван.
— Напоминаю, у меня нет Ключа, — буркнул он, когда она укладывалась рядом.
— Люблю поболтать с настоящим нулевиком. Но сначала ты должен выспаться, — сказала она и прижалась к нему.
Снеер не был бы собой, если б сумел уснуть при таких обстоятельствах, близость Алисы расслабила его окончательно.
— Ты говорила о нулевиках. Что среди них много подрейзерованных. Откуда ты знаешь? — спросил он, глядя ей в глаза. — Когда ты открывала дверь кабины, я заметил четверку на твоем Ключе.
Она немного смутилась, но тут же виновато улыбнулась:
— Я солгала. То, что я делаю здесь, среди девушек из бара, не единственное мое занятие. Это… что-то вроде ширмы для крупных сумм, поступающих на мой Ключ. Мной начали интересоваться инспекторы из Контроля Доходов, пришлось прикинуться девицей легкого поведения. Но вскоре я убедилась, что это занятие оплачивается лучше, чем предыдущее, и… сменила профессию.