Пределы
Шрифт:
— Тарин, капитана Гаррика скоро разбудят для приёма лекарств. Пока мы не узнаем, почему тебя лихорадит, ты к нему не пойдёшь. Иначе Гаррику может стать ещё хуже. Но я скажу ему, что ты хочешь его видеть.
— Хочу… — вздохнул Тарин. Он чувствовал, что с ним опять что-то делают, но пребывал в полузабытьи. Плыл, словно в тумане, но не так, как прошлым летом на озере. Сокорро втирал что-то жирное в кожу рук Тарина, а Март и целитель пытались стащить с него штаны.
— По крайней мере на ногах ожогов нет. Как, скажите мне, он смог подхватить огонь на штаны? — спросил Кейл.
Гайдеон нахмурился.
— Скорей
Тарин заёрзал. Колышущееся озеро было сделано из огня. И с ног Тарина снимали шкуру.
— Леди! — заорал он. — Не носки. Кожа!
— Тише, мальчик, — сказал Гайдеон. — Ты бредишь. Не буди Гаррика.
* * * * * * *
Клювонос! Где же он? Тарину показалось, что он слышал дикие крики Гаррика. Тарин беспокойно заворочался. Он в ловушке! Руки и ноги не двигаются. Тарин лежит на тягучей земле!
— Ты в кровати, мальчик. Лежи спокойно. Тебя лихорадило два дня. На вот, попей медовой водички.
Тарин открыл глаза. Было такое ощущение, что ему на веки положили по мешку муки. Рядом сидел Эдон и протягивал ему кружку. Выглядел мастер-сержант очень уставшим.
— Пекарь, а не медик, — прошептал Тарин.
— Ты был первым, — ответил Эдон. — Сейчас пол общины болеет. Конечно, никому не было так плохо, как тебе, но ведь у них не были обожжены руки и обморожены ноги. Многие уже почти выздоровели.
— Клювонос?
— Он проснулся и был злой, как сто чертей!
— Я не… — начал было Тарин, но замолчал, не зная, что натворил.
Эдон усмехнулся.
— Пей медовую водичку, мальчик. Он бесится из-за своей руки. Орал как сумасшедший, когда проснулся.
— Чёрт! — сказал Тарин, вспоминая события Короткого Дня. — Я всё ещё его мальчик? А Тухлое Яйцо?
— Пока никто не созывал собрание. К тому же Гаррик проснулся только вчера. Гайдеон с трудом удерживает его в постели. Тому, видите ли, не терпится увидеть тебя и помочь с больными. Офер даже прикрикнул на него и сказал, что раз он принц Короткого Дня, то приказывает ему оставаться в постели. — Эдон на минуту задумался, улыбаясь, но потом стал серьёзным. — Тарин, ты можешь попытаться сесть в кровати. Хоть ненадолго? Гайдеон говорит, что так мы сможем определить, насколько ты слаб.
— А это поможет мне увидеть клювоноса?
— Возможно, — ответил Эдон.
Кряхтя, Тарин всё-таки сел.
* * * * * * *
Тарин был в бешенстве: когда на следующий день ему разрешили встать с кровати, то заставили надеть ненавистные носки.
— Матушки же сказали! — заорал Тарин на измученного Сокорро.
— А Гайдеон говорит, что ты должен надеть носки на свои обмороженные ноги. Иначе пальцы отпадут!
— Шаз, — фыркнул Тарин. — Пальцы не отпадают.
— Отпадают, — сказал Сокорро. — Гайдеон показывал мне картинку.
— Остаюсь в постели, — объявил Тарин. — Носки не надену.
Сокорро кинул на кровать чистые носки вместе с новыми штанами и выстиранным свитером Тарина.
— Или ты наденешь всё это, или не увидишь сегодня капитана Гаррика. И мне плевать, останешься ты в постели или нет.
— Чё-ёрт! — взвыл Тарин, пытаясь просунуть ноги в штанины. — Больно.
— Я знаю, — мягко сказал Сокорро. — Гайдеон сказал, что вы с Гарриком можете лежать в одной палате. Но только если ты дойдёшь туда сам.
Тарин нахмурился.
— Гайдеон меня дурит.
— Мотивирую, — поправил его целитель, в который раз незаметно появившись в комнате именно тогда, когда Тарин сказал что-то неуважительное.
Надо же, какой он тихий. Совсем не такой, как другие мужчины. Да ещё красивый.
— Я и так тивируюсь! — фыркнул Тарин. — Только штаны не надеть. Руки болят!
Гайдеон кивнул.
— Тарин, в ближайшие дни вам с Гарриком придётся помогать друг другу, чтобы Эдон и Сокорро смогли заняться другими пациентами. Так что будь хорошим мальчиком и постарайся справиться, ладно?
Тарин наконец натянул на себя тёплый свитер и вытащил косу наружу. Кто-то обрезал обгоревший кончик и заплёл её, пока Тарин спал. Всё. Он готов увидеться со своим мужчиной!
О Матушки! Поход по коридору занял целую вечность. Но Гайдеон и Сокорро были рядом и поддерживали Тарина на каждом мучительном шагу. Его не надо было «тивировать» — он спешил к своему мужчине.
Сокорро открыл дверь.
— Ой, — сказал он. — Тарин, потише. Капитан спит. Его очень сложно заставить заснуть.
У Тарина было ощущение, будто он поскользнулся на кучке с дерьмом. Он очень хотел поговорить с клювоносом, но понимал, что шуметь нельзя. Главное, что он рядом и скоро проснётся. Да, пусть поспит, пока Тарин идёт к кровати.
Гайдеон и Сокорро удостоверились, что он добрался до стула, стоящего рядом с кроватью Гаррика, и ушли. Посмотрев на клювоноса, Тарин подумал, что его мужчина чуть похудел. Не хорошо. Тарин заставил себя перевести глаза на руку капитана. Всё ещё забинтована. Потом он взглянул на свои руки. Ожоги и волдыри. Заживут. А пальцы заново не вырастут… Тарин даже думать боялся, что у него могут отвалиться пальцы на ногах. Да, Сокорро просто пугал меня. Не хочу ноги, как у Офера! А вот у Гаррика на правой руке остались только большой и указательный пальцы. Тарин прикрыл глаза и представил, как клювонос ласкает его той рукой… Как бы там ни было, он всё равно останется моим мужчиной!