Предначертанная Грону

Ланкастер В. К.

Рут сильнее потерла основание его хвоста, и он застонал, подавшись тазом к ее руке. Он неуверенно посмотрел на нее, и она прижала колени к его бедрам, затем неторопливо провела рукой по его хвосту, притянув кончик к себе. Он внимательно наблюдал за тем, как она прижимает кисточку хвоста к своей груди, гладит его, снова и снова проводя по нему рукам. Она быстро поднесла его к своим губам, взглянула на него и снова сжала его бедра своими ногами.

Рут уложила его хвост себе на грудь и снова потянулась к нему, одну руку направив к основанию его хвоста, пока обвивала его своими ногами и тянула на себя. Она извивалась под ним до тех пор, пока не почувствовала себя комфортно в их позе, обхватив его руками за талию

и закинув ноги ему на бедра. Он уперся руками по обе стороны от ее головы и пристроил головку члена к ее входу. Малейший толчок — и он ворвется в ее тело, чего она, наверно, и добивалась, но так скоро? Неужели его так быстро простили? Он боялся еще одного испытания.

Она показала ему свои зубы и подняла голову, чтобы слизнуть пот с его плеча, после чего пробормотала что-то напротив его кожи, мучая его тем, что терлась об него своими складочками при каждом движении бедер. Он чуть не зарычал на нее за то, что она дразнила его, но это, скорее, прозвучало как жалобный скулеж. Если бы она могла понять его, он бы умолял. Он снова хотел стать с ней единым целым, слиться тем древним, естественным образом, но он ждал приглашения. Он хотел, чтобы она возжелала его.

К счастью, она перестала его дразнить, снова расположив его у своего входа и упершись пятками в его бедра. По-видимому, она больше ничего не предпримет, желая, чтобы он оседлал ее и продолжил удерживать инициативу в своих руках, как это было вначале. Несколько удивленный и взволнованный, он осторожно и медленно вошел в ее тело нежным толчком своих бедер.

Рут застонала и выгнула спину, а Грон прикусил губу, чтобы сохранить над собой контроль, и рыкнул. Она была так прекрасна, каждый раз. Тугая, горячая и влажная. Он чувствовал, что был создан для нее, когда они были так близки, как сейчас. Когда он медленно погрузился в нее, правила приличия были развеяны по ветру, и он опустился на нее, чтобы прижаться к ней, чувствуя ее влажную, дрожащую кожу по всей длине своего тела, наслаждаясь осознанием того, что ее испарина пристанет к нему, а его мех оставит его запах на ней. Он заключил ее тело в своеобразную клетку, укрыв от остального мира. Теперь она видела только его, а он видел только ее, и любой, кто посмотрит, поймет, что встать между ними невозможно.

Она приподняла бедра, чтобы встретить его, и ухватила обеими руками за ягодицы. Он взмахнул хвостом и погрузился в нее полностью, потираясь мехом у основания своего члена о ее чувствительное местечко, которое он дразнил языком, заставив ее вскрикнуть.

Он вышел из нее и со стоном толкнулся обратно. Осознание того, что он снова взобрался на нее как на пару и она хочет, чтобы он был сверху, стало почти запредельным, ему пришлось заставить себя быть нежнее. Но когда он толкнулся в нее сильнее, она застонала, прижалась к нему крепче и приподняла бедра, встречая его напористое проникновение, так что он позволил себе вольности. Он отыскал ее губы, чтобы предложить ей свой язык. Она прижалась к его губам, смяв их в поцелуе, втянула его язык в свой рот и сплелась с ним в страстном танце. Она переместила руки, удерживая его за челюсть. Ее бедра бились о площадку, поэтому он передвинул одну руку, чтобы подложить ей под ягодицы, приподняв их так, чтобы он мог буквально ввинчиваться в ее тело, заставляя ее дергаться и стонать от каждого толчка.

Внезапно ее тело напряглось, руки усилили хватку, ноги притянули его ближе, а властные шелковые ножны ее лона стали затягивать все глубже и глубже, не желая отпускать его с той же настойчивостью, с какой он не хотел выходить из нее. Его ритм стал более быстрым и резким, его мех потирался о ее лоно до тех пор, пока она не зажала и не стиснула его, до тех пор, пока он не сорвался, пока натянувшаяся пружина внутри него не лопнула, рычание не переросло в рев долгожданного освобождения, а семя

не стало вливаться в нее струя за струей, удивив даже его тем, насколько сильно его тело жаждало ее.

Когда все закончилось, его дыхание вырывалось рваными хрипами, и он понял, что ему только что удалось удержать свой вес, не придавив ее своим телом. Как бы то ни было, он чувствовал себя одурманенным, но ему удалось перенести свой вес на бок, когда он обессилено рухнул, чуть не похоронив под собой Рут. Он тихо пророкотал о своем глубочайшем удовлетворении и любви к ней, единственное, что он мог сделать, пройдясь по ней своим хвостом в жесте, который, как он надеялся, она поняла.

Рут удалось повернуть голову к нему и прижаться губами к его руке. Уголок ее рта приподнялся, когда она посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки. Она выглядела так, будто чувствовала то же самое, что и он, словно вся энергия покинула его тело с этим освобождением, словно она была более чем довольна тем, что осталась с ним на площадке, которую он для них построил, сплетясь с ним руками и ногами. Какое-то время он наблюдал за тем, как она засыпает у него на глазах, а затем в изнеможении последовал за ней.

Глава 19

Они проснулись почти в той же позе, что и заснули, хотя в какой-то момент ночи Грон придвинул Рут поближе к себе. Он был доволен тем, что лежал и позволял Рут ласково гладить себя по шкуре после ночи, проведенной вместе. Он вернул свое место, а возможно, и больше. Его Королева была счастлива, у них был собственный дом, в котором они могли начать совместную жизнь. Он заставил себя не думать о других самцах или о том, что его собственничество повлияет на безопасность Рут. Всё, чего он хотел, это тихое время наедине с ней. Он не станет портить себе настроение, думая о вещах, которые его расстраивают.

В конце концов Рут высвободилась из его объятий и собрала одеяния, которые сняла накануне вечером, и не надела обратно. Затем она оскалила зубы и сделала вид, что моется. Грон вскочил на ноги, осознав, что пора начинать новый день, тем более, когда его ждала Королева. Он подошел к Рут и подхватил ее на руки, одной рукой поддерживая за спину, а другой — за ноги. Какое-то мгновение она выглядела потрясенной, но затем успокоилась, когда он двинулся с места, и обняла его руками за шею, положив голову ему на плечо.

Площадка была не так высоко, поэтому ему не пришлось опускать руки. Он мог спрыгнуть, удерживая Рут перед собой, что он с легкостью и сделал. Грон не сразу отпустил ее, наслаждаясь тем, что держит ее в своих объятиях. Она не была похожа на других Королев, они бы никогда такое не позволили, но Рут казалась довольной. Ему придется делать это почаще. Может, он отложит создание приспособления, которое позволит ей подниматься и спускаться с площадки, еще на несколько дней. Его Рут была особенной, и он уткнулся носом в ее лицо, чтобы дать ей понять, о чем он думает.

Он повел ее обратно через лес к пруду, в котором она купалась до этого. Он мог добраться до него, не проходя через деревню, чему был несказанно рад, поскольку теперь понимал, что они с Рут были счастливы сами по себе, без вмешательства его семьи или альфы. К тому же он знал, что близость его старого племени делает пруд безопасным. Он еще не до конца исследовал земли возле их новой площадки, чтобы рисковать жизнью Рут и позволить ей там купаться.

Она забралась в воду как-то нерешительно, затем повернулась и глянула на него, жестом приглашая следовать за ней. Он вздохнул про себя, не понимая ее потребности в том, чтобы он постоянно мочил свою шкуру. Он не понимал, зачем она вошла в воду, учитывая, что та была холодной, а ее кожа незащищенной. Но он все равно пошел к ней. Может на этот раз она будет довольна только его обществом?