Предназначение
Шрифт:
– Я готова.
– Хорошо.
Рэвал взял меня за руку и призвал туман.
– Мы переместились прямо из комнаты? – удивилась я. – И прямо в Пещеру Пришествия?
– Для нас больше не существует преград, – ответил Рэвал.
Я осмотрелась. Пещера Пришествия сильно пострадала. Да и на пещеру она теперь походила лишь отдаленно. Пробоины в потолке, сквозь которые просачивается свет. Обвалившиеся стены, а местами они и вовсе отсутствуют. Но… Шахан!
– Шахан, ты в порядке? – спросила я. Признаться, я не вспомнила, что древний дракон тоже был серьезно ранен. Но, теперь увидев его, порадовалась, что Шахан выжил. И, кстати, вполне неплохо выглядит.
– Да, все хорошо, – прошипел на… туманном древний дракон. – Смотри, что у меня есть.
– Я понимаю туманный язык? – удивился Рэвал.
Шахан посторонился. Я не поняла, что дракон хочет мне показать. Приблизилась к навалу камней. И с изумлением ахнула. При ближайшем рассмотрении оказалось, что камни образуют гнездо. А на дне гнезда сидит крохотная змейка и смотрит на меня удивленными зелеными глазами.
– Это… это… – прохрипела я.
– Твоя Шаньга, – сказал Шахан. – Она еще маленькая и плохо понимает нашу речь. Но она возродилась после гибели. Ты ведь знаешь. Иквары не способны умереть по-настоящему.
Как же я могла забыть… Сама ведь читала книгу на туманном языке. Если иквары ранены смертельно, они перерождаются!
– Шаньга!
С диким воплем я бросилась к икваре и стиснула ее в объятиях.
Несколько секунд змейка сопротивлялась, пыталась вырваться, но я вцепилась слишком крепко. Наконец она затихла, прислушиваясь к ощущениям.
– Шаньга… милая… Шанюшка моя… – повторяла я. – Не бойся, это же я. Твоя верная подруга. Ты заботилась обо мне, оберегала. Спасла мою жизнь и жизнь Рэвала! Теперь я буду заботиться о тебе. Не бойся, моя родная, теперь все будет хорошо, – приговаривала я, сидя на камнях и счастливо обнимая иквару.
Я не хотела оставлять Шаньгу. Поэтому, вдоволь с ней наобнимавшись, собиралась устроиться прямо здесь – поверх нагромождения камней. Рэвал не позволил. Снял с себя камзол, расстелил его на камнях и только после этого предложил присесть.
Надо признать, сидеть на камзоле гораздо удобнее, чем на голых камнях.
Шаньга привыкла ко мне и больше не пыталась вырваться. Уютно устроившись у меня на коленях, расслабилась и, кажется, немного задремала. Хотя иногда мне казалось, что ее глазки приоткрываются и с любопытством посматривают на меня. Зеленые глазки! Без крупицы божественной или солнечной магии.
– Она не помнит, да? Шаньга не помнит ни меня, ни… вообще ничего? – спросила я.
– Нет. Не помнит, – сказал Шахан. – Это почти самая настоящая смерть и настоящее рождение. Шаньга начинает новую жизнь. Но если ты будешь рядом, между вами снова возникнет дружба.
– Я буду рядом! Обязательно, – заверила я. – А взять ее с собой в замок можно? Или лучше… здесь оставить? – последние слова дались с трудом. Не хочу оставлять Шаньгу! Не хочу.
– Можешь взять, – добродушно разрешил Шахан. – Я помог ей, когда она только возродилась из пепла. Но в замке рядом с тобой ей будет лучше.
– Спасибо, Шахан. За все.
Древний дракон улыбнулся.
– Туманный язык вернулся к нам. Почему? – спросил Рэвал.
– Разве ты не знаешь? – удивился Шахан. – В таком случае спроси свою супругу.
А этот древний дракон очень непрост! Чувствует и понимает такие вещи, которые недоступны остальным. Неужели дело в возрасте? Или в чем-то еще? Может, потому что древний туман начинается именно здесь, в Пещере Пришествия и в обители Шахана?
– Ивона? Ты что-то знаешь? – Рэвал внимательно посмотрел на меня.
– Значит, ты не почувствовал? Когда древний туман пробудился и пришел нам на помощь.
– Я был занят. Спасал наши жизни, – хмыкнул Рэвал. – И заодно весь Шатьер.
– Точно, – я рассмеялась.
Сейчас, когда точно знаю, что с Яшанной, Лайдолом и Ошараном все в порядке, сейчас, когда милая Шаньга дремлет на моих коленях, я чувствую удивительную легкость.
– Это мне делать было нечего, вот и занималась всякой ерундой. Туманные драконы лишились сил, Рэвал. С самого начала предполагалось, что туманные драконы должны связывать себя узами наркаярда с людьми. Люди должны были становиться зеркалами. В вашем мире это получалось. В нашем… почему-то нет. И драконы стали слабеть. А туман… он… не хотел смотреть, как погибшие девушки становятся рарнами.
– Значит, рарны – это погибшие человеческие девушки? Которые не стали зеркалами после связи с драконами?
– Да, – я кивнула. – Поэтому они знают человеческий язык. Не забыли еще… Так получилось, что древний туман заснул. А ослабевшие драконы утратили туманный язык. Потому что туманный язык – это не просто связь с древним туманом, но и сила драконов.
– Но почему в таком случае ты смогла говорить на туманном языке? Это ведь не случайный дар, верно?
– Верно. Дар не случайный… – задумчиво согласилась я. – Раньше я бы предположила, что дело в Знаке Судьбы. Но никакой судьбы во всем произошедшем нет. Просто я человек. И у меня был шанс стать зеркалом. Я не знаю точно, Рэвал. Почему у других девушек не получалось, а у меня получилось. Не знаю… – я вздохнула.
Рэвал тут же оказался рядом со мной.
– Что случилось, Ивона? Тебя что-то тревожит. Я же вижу.
– Тревожит, – призналась я. С грустью посмотрела на Рэвала. – Мы искали общий язык, пытались друг друга понять, ужиться как-то вместе. Потому что думали, что это судьба. Что нам суждено быть вместе. А выходит… Аданари нас просто использовала. Она прицепила нам эти метки, чтобы попасть в Шатьер! Ей нужно было, чтобы я пронесла частицу ее магии в Шатьер. Да и к тебе она подобралась через меня. Показала тебя в артефакте, чтобы нацепить метку, чтобы тебя тоже заразить своей магией! – я уже с трудом сдерживала слезы.
– Ивона, не плачь, – Рэвал прижал меня к себе. – Все ведь хорошо. Да, Аданари использовала нас. Использовала Шаньгу, солнечного охотника. Возможно, моего брата тоже надоумила она. Но какая разница, суждено нам было встретиться или нет?
– Все равно? Разве? – я подняла на Рэвала удивленный взгляд.
– Конечно, – он улыбнулся. – Это не имеет значения. Да и плевать на судьбу, которая находится в руках такой злобной, чокнутой богини. Мы сами можем творить свою судьбу. Только мы властны над ней. И только нам решать, как дальше жить.