Предположительно
Шрифт:
Все мое лицо в слезах, но я даже не пытаюсь их вытереть.
— Мама... полагаю, нет слова, способного описать, что она испытала. Она винила себя, но это... это просто случилось. Никто не был в этом виноват. Это был несчастный случай. Такое случается... так сказали врачи. Но после этого она изменилась. Стала лишь тенью женщины, о которой я должна заботится. Мне приходилось кормить ее, мыть, иногда готовить ей. А когда наступали особенные дни, я заставляла ее пить таблетки. Потому что у нее больше никого не было. Только я. Это не ее вина.
Она не виновата даже сейчас.
Все наклоняются вперед, их лица побледнели, но они не могут насытиться. Даже несмотря на то, что от этой истории их выворачивает. Ну, всех, кроме Марисоль. Она просто скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.
— Но сейчас ты пытаешься засадить свою маму в тюрьму? Почему?
Что это, черт возьми, за вопрос такой?
— Почему? —выплевываю я. — Потому что у меня хотят отобрать моего ребенка.
Она скептически смотрит на меня сквозь свои густые ресницы.
— И что?
Я напрягаюсь, ее реакция сбивает меня с толку. С чего она такая?
— И что? — говорит Чина. — Ты вообще себя слышишь?
Марисоль переводит взгляд на нее, после чего возвращается ко мне, полностью игнорируя ее слова.
— Что ты собираешься делать с ребенком, учитывая, что ты сама еще ребенок? — говорит Марисоль. — Ты не сможешь позаботиться о нем.
Эти слова крутятся у меня в голове. Мне жарко, и в ушах все так же жужжит. Хотела бы я, чтобы Герберт улетел.
— Но я не делала этого.
Она смотрит внутрь меня, будто я сделана из стекла, и видит мой блеф.
— И?
Ее ледяной взгляд пронзает меня насквозь, замораживая воздух внутри. Кажется, что в комнате только мы одни.
— И? — смеется Киша. — Алло, она все это время сидела в тюрьме за то, что сделала ее мамаша!
— Ага, кто отправляет своих детей в отсидку вместо себя? Как она могла позволить взять ей весь огонь на себя? — говорит Чина. — Про нее писали в газетах и говорили в новостях! И везде ее поливали дерьмом!
Марисоль не сводит с меня глаз. Я тоже не в силах посмотреть в сторону. Она знает. Не знаю, как, но я это чувствую. Пламя в ее глазах прожигает мои кости.
— Ладно, ты взяла на себя вину за свою маму. Больше дело! А сколько всего она сделала ради тебя? Она дала тебе жизнь, растила тебя, кормила тебя, подмывала твою задницу, ты была в чистоте и безопасности. И она навещает тебя. Ни одна мама этих perras не навещает их!
В комнате становится холодно. Мы все одинаково смущены. Она права. В этом доме мама приходила только ко мне. Все остальные не нужны своим родителям.
— Разве ты не любишь свою маму?
Я просто смотрю на нее. Она выдувает пузырь своей жвачкой и откидывает волосы назад.
— Я бы села за свою мать, Dios la bendiga25. Не важно, за что, я бы сделала все ради нее. А ты, co~no puta, собираешься отправить свою в тюрьму! Она слишком стара для тюрьмы! Ты убьешь ее, если она туда попадет. Ты хочешь этого?
— Ты уже проср*ла свою жизнь, как и все мы. Для тебя уже слишком поздно, — говорит она. — Твоя жизнь закончена. Зачем теперь портить ее?
Я обвожу взглядом комнату. Группа девушек всех цветов радуги, все оказались здесь за разные преступления, но каким-то образом мы все выглядим одинаково. У нас есть кое-что общее: мы все слишком сломлены, чтобы восстановиться. Девочки избегают зрительного контакта друг с другом, ненавидя Марисоль за то, что она озвучила о нас то, что мы уже давно знали. Сейчас было бы отличное время для мисс Вероники. Она могла бы вмешаться и сказать, что у нас есть шанс на счастливую жизнь, что мы можем измениться. Но она этого не делает. Она знает, что наше будущее обречено. Она знает, что трем девушкам здесь в этом году исполнится восемнадцать, и они окажутся на улице. Вполне вероятно, снова совершат какую-нибудь глупость и попадут в тюрьму. Или станут женской версией Теда и лягут в постель с первым попавшимся мужчиной, который предложит им крышу над головой.
— Ты ненавидишь свою маму?
Чувство вины прожигает меня изнутри. Я хочу ненавидеть маму. Хочу, но не могу. Не имеет значения, что она сделала. Пытаюсь ее ненавидеть, но это не в моих силах.
— Нет.
18 глава
— ЧТО ты хочешь сделать?
Мисс Кора так резко подскакивает, что стул вылетает из-под нее.
— Я хочу все бросить, мисс Кора. Сворачивайте дело.
— Почему? Надеюсь, это чертовски веская причина.
Она так размахивает руками, что едва ли ни сбивает ноутбук со стола. Я пожимаю плечами.
— Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Ничего хорошего? Ты... я только... ты сумасшедшая?
Она закрывает глаза, как только эти слова срываются с ее уст.
— Боже, Мэри, прости. Я не это имела в виду!
Я ничего не отвечаю, потому что именно это она и имела ввиду. Но не обижаюсь. Я сумасшедшая. Позволила ребенку умереть и солгала об этом.
Бедная мисс Кора, она так усердно работала. Она с самого начала верила, что я невиновна, еще до нашего знакомство. Мне немного не по себе от того, что заставила ее пройти через все это. Она хороший человек. Не такая, как мама или я. Только взгляните на рамки на ее стенах, ее дипломы и фотографии семьи. Она этого не заслуживает. Также, как и мама. Она уже застряла в своей собственной тюрьме. Пожизненно.
— Просто это того не стоит. Они все равно отберут моего ребенка. Они пересмотрят дело Джуниора и свалят вину на меня, так же, как было с Алиссой. И мама...
— Нет, Мэри! Они не повесят гибель Джуниора на тебя. Отчет коронера подтверждает, что это был синдром внезапной детской смерти. Ты тут не при чем. И твоей маме не следовало оставлять тебя дома одну с ним. Что за мать так поступает? Надо же, оставить ребенка заботиться о младенце. Это многое о ней говорит.
Когда я думаю о маме, все внутри начинает сжиматься. Тот сокрушенный взгляд, который она бросила на меня, когда я сказала, что она больше никогда меня не увидит. Но тот факт, что ранила ее, не означает, что хочу, чтобы кто-то еще сделал ей больно. Даже если каждый ее поступок был пропитан эгоистичными порывами, она меня вырастила. Сделала меня той, кем я являюсь сейчас. Она же стала такой, потому что я позволила ей такой стать, посадив острое семечко лжи и вырастив его до гигантского дерева, отбрасывающего тень на весь мир. Полагаю, мне всегда будет жаль маму.