Предрассветная тьма

Коул Стиви Дж.

Он подводит меня к подножью изящно закручивающейся лестницы, которая располагается в коридоре.

— Смотри куда наступаешь, милая.

Я сосредоточенно смотрю на лестницу, кремовый ковёр отчаянно нуждается в чистке. Как только мы оказываемся на самом верху, Макс разворачивает меня вправо и ведёт по направлению к огромной, старинной ванне. Под зеркалом в золотистой раме располагается такой же старинный умывальник-стойка. Обои в ванной бежевого цвета с розами, располагающимися внутри геральдических лилий, кусками свисают со стен. У дальней стены расположена большая ванная на когтистых ножках с серой трещиной, тянущейся по всей её длине.

Макс закрывает ванную на ключ,

поворачивая металлическую ручку, чтобы убедиться, что ванная закрыта. Его взгляд встречается с моим, когда он убирает ключ глубоко в карман джинсов, тем самым как бы безмолвно намекая, чтобы я даже не помышляла об этом.

— Иди и включи воду, — после этих слов его хватка на моих руках ослабевает.

Я неспешно подхожу к ванной, мой пульс сильно пульсирует, отдаваясь в висках с каждым следующим шагом. Я сглатываю. Верёвка, которая свободно болтается на моих запястьях, теперь впивается в мою израненную кожу, когда я поворачиваю фигурные золотистые ручки на кране ванной. Как только вода начинает течь по трубам, раздаётся громкий звук, полившись из крана, вода слегка окрашена в цвет ржавчины и ужасно воняет.

— Пусть вода немного сольётся. Трубы старые.

Через минуту или около того, вода становится чистой. Когда грязная вода полностью стекла, я затыкаю ванную пробкой и выпрямляюсь, но не поворачиваюсь.

— Ты что собираешься там стоять? — спрашиваю я.

— Да. Прости.

Разворачиваясь, я сердито смотрю на него. Часть меня хочет накричать на него, но сильная часть меня знает, что лучше молчать. Моя челюсть сжимается, и я отворачиваюсь от него, чтобы раздеться. Я пробую расстегнуть мои джинсы, но из-за связанных запястий у меня лишь получается расстегнуть на них пуговицу. Макс подходит ко мне, опускает свои ладони мне на плечи и резко разворачивает меня к себе лицом. Я не желаю смотреть ему в лицо, поэтому я сосредотачиваю свой взгляд на том, что располагается передо мной. На его покрытом щетиной горле.

— Я собираюсь раздеть тебя, — я наблюдаю за тем, как его горло дергается, когда он сглатывает. — Не потому что я хочу этого, ты меня понимаешь? — говорит он тихо. — А потому что ты просто не можешь раздеться сама.

Он тянется к краю моей футболки. Мои глаза скользят по его лицу. Он очень красивый, таких парней обычно не встретишь, прогуливаясь по улице. Его великолепное лицо заставит застыть на месте любую женщину. И знаете в чём ирония? Что именно поэтому он отличный хищник. Привлекательный. Такой мужчина с легкостью сможет заманить, и прежде чем ты даже сумеешь опомниться, он поглотит тебя без остатка.

Недовольное выражение искажает его прекрасные черты лица, когда он пялится на мои связанные руки.

— Футболка всё равно вся перепачкана кровью.

Быстрым движением рук он разрывает материал футболки, и она падает на пол. Затем, он расстёгивает молнию на моих джинсах. Макс нагибается, в то время пока стягивает их с моих ног, и как бы странно это не звучало, в его действиях есть что-то нежное.

В этой ситуации он может сорвать одежду с моего тела, схватить меня — он может сделать со мной всё, что ему заблагорассудиться, потому что я совершенно беспомощна, но в данный момент его взгляд устремлён в пол. И в первый раз в моей жизни, я на самом деле чувствую, что мужчина уважает меня. Мужчина, который на самом деле очень плохой, прогнивший до мозга костей. Мужчина, который удерживает меня против моего желания, уважает меня настолько, что предпочитает смотреть в пол, чтобы не смотреть на моё обнаженное тело. А эта ужасная, сломленная, извращённая часть меня говорит мне, что он делает это всё, потому что я недостаточно хороша для него. «И,

правда, почему он должен хотеть смотреть на меня?» Я понимаю, что на самом деле хочу, чтобы он смотрел на меня. Я хочу, чтобы он не вёл себя уважительно по отношению ко мне, и за это, я презираю себя.

Я выступаю из джинсов, сначала одной ногой, затем другой. И эти тёмные глаза пробегаются по моему телу, прежде чем он поднимается на ноги, и на этот раз я тоже смотрю ему в глаза. Подушечки его пальцев касаются кожи на моём плече, затем скользят вниз и легким движением расстёгивают мой бюстгальтер, и, разорвав его, стягивают остатки с меня, позволяя ему упасть на пол. Часть меня хочет отчаянно прикрыть себя, но остальная часть жаждет его взгляда. Моя обнаженная грудь приподнимается от глубоких вздохов, мои соски практически касаются его футболки, но он не отводит взгляда с моего лица.

— Я не буду смотреть, — говорит он на выдохе.

— А если я хочу, чтобы ты смотрел? — спрашиваю я, и стыд заполняет меня с головы до ног.

Не обращая внимания на мои слова, его тёплые ладони касаются моих бёдер, пальцы подцепляют резинку моих трусиков и стягивают их вниз по моим ногам. С взглядом всё ещё прикованным к моему лицу, он делает быстрый шаг назад, а я в свою очередь спешно забираюсь в ванную. Вода обжигает, но мне плевать. Я погружаюсь под воду и закрываю глаза. Я слышу топот его ботинок и распахиваю глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он протягивает губку и мыло.

— Спасибо тебе, — шепчу я, смущённая тем, что всё, чего я хочу, чтобы он смотрел на меня.

Крошечная улыбка растягивается на его лице, прежде чем он поворачивается ко мне спиной. Он не должен привлекать меня, но он привлекает. В данный момент я желаю, чтобы Макс заметил меня, чтобы он посмотрел на меня так, будто отчаянно желает. Но ничего из этого неправильно.

Раздаётся скрип и шум. Я поднимаю взгляд и вижу, что открыто окно. Макс поворачивается в сторону, в то время как подносит к губам сигарету и прикуривает её. Его профиль такой резкий, но в то же время утонченный. Лучи солнца отбрасывают лёгкое свечение позади него, делая его похожим на святого, но в тот момент, когда он выдыхает густой дым через открытое окно, всё, о чём я могу думать, насколько он похож на дьявола. И я постепенно осознаю, всё, что касается этого мужчины, является противоречием. Он нежный, но в тоже время жесткий, уважительный, но в тоже время грубый, как порождение света и тьмы.

И чем дольше я смотрю, как он курит сигарету, тем сильнее начинает стучать моё сердце. Я теряю рассудок. Это место станет моей погибелью, морально или же физически, возможно, и то, и другое. Я не желаю, чтобы это произошло.

Он делает ещё одну медленную затяжку, затем потирает ладонью затылок и издаёт стон, я практически могу видеть, как перекатываются и напрягаются его мышцы. Затем ко мне на ум приходит единственная мысль — бежать. Насколько сложно будет выбраться из этой ванной и попытать удачу достать у него ключ? Но что потом? Я вся промокшая. Я бы поскользнулась и уронила ключ, прежде чем смогла бы добраться до двери. Затем он абсолютно точно пришел бы в ярость…

Я отвожу взгляд от него и стараюсь мыть себя так тщательно, как только это возможно. Макс стоит там же, спиной ко мне, его взгляд обращен на мир, который простирается за окном, выкуривая сигарету за сигаретой.

Я присаживаюсь в ванной и сижу там до того момента, пока вода не становится холодной, и даже тогда он не поворачивается ко мне. Я все так же продолжаю смотреть на его широкую спину, мои эмоции колеблются от злости до благодарности и останавливаются где-то между этими двумя эмоциями.