Предсказание
Шрифт:
Президент говорил об эвакуации, убежищах, перемещении войск и закончил, как всегда:
«Давайте помолимся Господу, попросим Его защитить наш народ и даровать успех нашим начинаниям».
— Так вот почему… — начала было Никки, оторвав глаза от экрана, но не договорила, потому что на всей улице внезапно погас свет и одна за другой темнели витрины. — Что происходит? — спросила она.
— Официальное сообщение миссис Бисон, — ответил Мартин. — Она только что передала всем новое указание пророчицы. Видишь ли, пророчица очень долго говорила: «Никаких дамб» или «Никаких ламп», но
— Почему?
— Потому что президент предупреждает нас о нападении, которое может случиться в любую минуту. Если мы выключим все лампы, нас не увидят с воздуха. — Мартин убрал телефон в карман.
Никки оглядела темную улицу. Над головой нависло вечернее небо. Она впервые по-настоящему испугалась, что может начаться война. Наверное, этот страх отразился на ее лице, потомучто Мартин сказал:
— Не следует так волноваться. Даже если случится война, нам, скорее всего, ничего не грозит.
— Из-за пророчицы?
— Совершенно верно. У нас, можно сказать, прямая телефонная линия к Богу. Пока мы следуем ее указаниям, все у нас будет хорошо. Даже террорист, который бродит в окрестных лесах, нам не страшен.
— А он бродит? Мартин кивнул.
— Вчера утром залез в ресторан.
— Это ужасно.
Никки думала, что все преступления остались в большом городе, а в Йонвуде тишь да благодать, но, увы, ошиблась.
Мартин всматривался в нее, словно пытался решить, с кем имеет дело.
— Ты любишь Бога? — спросил он наконец.
Поскольку этот вопрос Никки уже задавали, она не замедлила с ответом:
— Да, люблю.
Мартин улыбнулся, продемонстрировав белые ровные зубы, и Никки заметила, что глаза у него необычного цвета, красновато-карие, что прекрасно сочеталось с рыжими волосами.
— Это хорошо. Мне нужно идти. Еще увидимся.
Он ушел, а Никки стояла на темной улице, под черным небом и радовалась и тревожилась одновременно. Она познакомилась с мальчиком, это шаг к достижению цели номер два. Но миру грозила опасность, отчего цель номер три становилась самой насущной.
ГЛАВА 10
Фотография и дневник
Никки направилась к «Зеленой гавани». За последние два дня произошло так много, что голова шла кругом, и, чтобы успокоиться, она решила немного почитать.
Но первым делом Никки пошла на кухню, чтобы сварить себе горячего шоколада. И вдруг ей пришла в голову мысль, что горячий шоколад — идеальный кандидат для списка дел, от которых она хотела отказаться. Никки любила горячий шоколад, поэтому отказ от него дался бы ей нелегко. Волевое решение укрепило бы ее стремление творить добро, как физические упражнения укрепляют мышцы. Поэтому она заварила мятный чай, поднялась в детскую со стопкой отложенных бумаг и села на диван.
Сначала она взяла старый конверт и достала из него потемневшую фотографию на картонной подложке. На ней были запечатлены двое мужчин и две женщины, сидевшие на скамье, а на полу перед ними — двое детей. Все в старомодных одеждах, с хмурыми лицами, словно были недовольны тем, что фотограф заставил их долго сидеть.
Мужчины показались Никки какими-то странными. Присмотревшись, она поняла, что мужчины очень похожи и соединены друг с другом. Действительно, их связывала толстая перемычка на груди. Вот почему они так странно сидели! Это были не просто близнецы, а сцепленные близнецы или что-то в этом роде. Такие близнецы как-то назывались, но Никки не могла вспомнить как.
Под фотографией кто-то написал:
«Господа Банкеры [1] с женами, гостившие в «Зеленой гавани» 4 июня 1868 г.».
Они побывали здесь, в этом доме! Никки долго смотрела на фотографию. Каково это — от рождения до смерти жить присоединенным к другому человеку? Если один болел, второму тоже приходилось лежать. Если один хотел пойти в магазин, а второй — почитать на диване газету, они должны были договариваться и находить взаимоприемлемое решение. Более странной жизни Никки не могла себе представить.
1
Чанги Энг Банкеры (1811–1874) — знаменитые сросшиеся близнецы. Много лет гастролировали с цирком П. Т. Барнума под прозвищем «сиамские близнецы»(так называемые близнецы-ксифопаги). В современных условиях их могли бы разделить.
Она положила фотографию в конверт и взяла маленький коричневый блокнот, который принесла ей Аманда и в котором на первой странице было написано имя прадедушки.
Никки перечитала первую запись, где он писал о своих необычных ощущениях:
«10/1 2. Думаю, это одна из спален второгоэтажа, та, что у западного конца коридора. Почему там? Всколыхнулось какое-то воспоминание? Сказать не могу.
13/12. Чертово бедро так разболелось! Чуть ли не весь день оставался в постели.
19/12. Алтия Т. почти шесть месяцев ничегот олком не говорит. Бренда Б.очень тревожитсяз а нее».
Он писал о пророчице! Но следующая запись была совсем о другом:
«27/12. Могут ли прошлое, настоящее и будущее существовать одновременно, а некоторые люди — перемещаться между ними? Нужно посмотреть гипотезы, обсуждаемые в последних научных журналах. Спросить М.».
Гм, что бы это значило?
Никки выглянула в окно. На тротуаре миссис Бисон в дождевике с капюшоном, накинутым на бейсболку, прогуливала на поводке собаку. «Должно быть, это и есть Сосиска, — догадалась Никки. — Длинное тело и короткие лапы». Миссис Бисон прошла дальше по улице и повернула к кирпичному, старинному, ухоженному дому на противоположной стороне улицы. К парадной двери, выкрашенной белой краской, от тротуара вела прямая дорожка.
Около дома росли два куста, подстриженные в форме шара. «Идеальный дом, — подумала Никки. — В таком и должен жить человек, который стремится очистить Йонвуд от всего неправильного, нехорошего. Ах, если бы так удалось поступить со всем миром!»
Никки проводила взглядом миссис Бисон с Сосиской, пока они не скрылись за белой дверью, потом положила голову на красную подушку, чтобы немного подумать, а открыла глаза, когда за окном уже сгущались сумерки, и снизу ее звала Кристал.
Никки вскочила и выбежала из комнаты, подоткнув под дверь тряпки.