Предсказать прошлое

Бурсевич Маргарита

— Что случилось? — раздался мне в спину голос Матушки Эммы.

— Карл!!! — вопила я, так громко как могла, выскакивая в холл. — Карл!!!

Пока быстрые шаги приближались к балкону второго этажа, меня начала бить нервная дрожь и истерика стирала последние остатки разумной последовательности мысли. Я так даже на дороге с бандитами не боялась как сейчас. Видимо мой вид соответствовал внутреннему состоянию, так как Карл с тревогой глядя на меня спросил:

— Что с Вами?

— Не со мной, — проскрежетала я, сорванным голосом.

Он словно посерел весь от моих слов, сразу догадавшись, за кого я могу так переживать.

— Матушка Эмма

сказала, что она получила записку, якобы от Вас, и пошла, смотреть какие-то решётки. Куда её могли позвать?

— К конюшне, — на бегу ответил он, перепрыгивая через две-три ступеньки.

Не дожидаясь, когда он меня нагонит, и уже не заботясь о собственной безопасности, хоть и мелькнула мысль, что это приманка для меня, бросилась к двери чёрного выхода, которая вела на задний двор.

— Лолочка! Лолочка! Пусть все будет хорошо! — как молитву шептала я, а бегу глотая слезы паники.

Карл меня обогнал ещё на ступеньках из поместья, хотя чему удивляться, он быстрее, да и ему не мешали тяжёлые юбки, которые даже поднятые спереди, затрудняли движения. Но подгоняемая ужасом происходящего, забежала в конюшню всего на пару секунд позднее Карла, от увиденного сердце ёкнуло, и казалось, даже остановилось на мгновение.

Мельтешение в центре помещения меня сейчас практически не трогало, там кроме спины Сорела и чьей-то сжатой в его руке шеи, разобрать было сложно, да и меня это мало волновало. Больше всего меня пугал, невидящий оцепенелый взгляд голубых глаз. Лола, сжавшись комочком в углу одного из пустых стойл, смотрела в пространство застывшим взглядом, и беззвучно шевеля губами, не обращала внимания ни на кого из нас. Из-под задранной юбки выглядывала расцарапанная нога, верх платья, разодранный в клочья, держался на месте только благодаря, сведённым судорогой тоненьким пальчикам хозяйки. Растрёпанные волосы, искусанные в кровь губы, ссадины по всему лицу и синие следы от пальцев на тоненькой шее.

На негнущихся ногах подошла ближе, по пути обходя, матерящего уже бессознательного парня Сорела. И ни капельки жалости к полутрупу не испытала, поглощённая пустотой в выражении лица моей подруги. Присев рядом я попробовала на глаз определить наличие серьёзных ран, угрожающих её жизни. Жаль только, что отсутствие смертельных повреждений не гарантируют, что с ней все будет в порядке.

— Лолочка! — тихо позвала я осипшим голосом.

Никакой реакции не последовало, не отреагировала она и на появление ещё большего количества людей в конюшне, видимо привлечённые моими воплями сюда сбежались практически все кто жил в поместье. Краем уха слышала вздохи и ахи, а кто-то очень смелый попытался оттащить не подающего признаки сознания парня от разъярённого Карла. Глупо было соваться, они это тоже поняли, судя по увеличению стонущих участников.

— Матушка Эмма, — позвала я, не отрывая глаз от измученного личика Лолы, догадываясь, что никакое происшествие не пройдёт мимо кухарки — Ей бы чего успокоительного выпить.

— Сейчас отправлю кого-нибудь, — раздался её голос за мой спиной.

— Лола! — снова попыталась я дозваться до девушки. — Не пугай меня так, милая. Лолочка, солнышко.

Я уже откровенно плакала, напуганная её отсутствующим видом. Проведя по её лицу ладонью, убирая в сторону выбившиеся волосы, в попытке стереть мокрые дорожки с её щёк, а другой рукой вытирала своё лицо. На коленях подползла ближе и прижала её ледяное тело к себе, гладя по голове и зовя её по имени. Время шло медленно и тягуче, но никакой реакции от неё я так

и не добилась. Принесённый отвар так и остался нетронутым. Единственно, что изменилось за это время так это то, что за моей спиной поредели голоса, и прекратилось рычание разгневанного медведя. Рядом раздались тяжёлые шаги.

— Лола! — позвал хриплый голос Карла.

Она не как не выказала, что заметила его приближение, я всхлипнула.

— Он…что-нибудь…успел ей сделать? — с трудом выдавливая из себя слова, спросил Сорел.

— Я не знаю, — прорыдала я. — Она не говорит, ни на что не реагирует и не смотрит даже.

Меня мягко отстранили и перехвалили безвольную Лолу.

Карл мягко встряхнув её, и резко крикнул:

— Лола!

Она дёрнулась и затравлено уставилась на мужчину, растеряно оглядываясь и мелко дрожа.

— Все хорошо, слышишь? — попытался он достучаться до её сознания. Но паника загнанного в угол зверя сильней разумного начала человека. Она стала биться в его руках, в попытке освободится.

— Лола! — с тоской в голосе позвал он вновь.

За этим было не выносимо наблюдать. Лола кусалась, царапалась и била его маленькими кулачками, пока Карл бессильно терпел её истерику и сжимал кулаки с окровавленными костяшками. Успокаивало только то, что она больше не напоминает застывшую куклу, надеюсь, что это хороший признак. Спустя время она выдохлась и, рыдая, обвисла на Сореле. Протянув ладонь, погладила её по голове и передала в руки Карла кувшинчик с успокаивающим настоем. Он благодарно кивнул и заставил её сделать несколько глотков.

— Все хорошо! — шепнул он, и, подхватив девушку на руки, направился к выходу из конюшни.

Я плелась следом, активно прикладываясь к кувшинчику, опустошая его большими глотками.

В холле Карл растеряно остановился, решая куда лучше отнести Лолу.

— Давай ко мне в комнату, благодаря её стараниям там сейчас самое безопасное место в доме, пока все это не закончиться, она будет жить со мной, — решила я его дилемму, за что получила благодарный взгляд.

Он взлетел по ступенькам с такой скоростью, с которой я обычно по ней спускаюсь, и это с дополнительным весом на руках, в целую девушку. С трудом поспевая за ним, обогнала на последних шагах, что бы распахнуть дверь и приподнять одеяло. Когда Лола была водружена на место и укутана в одеяло как в кокон, Карл подумав мгновение, вышел. И куда это он собрался в такой момент?

Выбросив из головы все лишнее, пристроилась рядом с девушкой, пытаясь помочь ей согреться своим теплом.

— Лолочка, ты меня слышишь? — решилась заговорить я.

К моему величайшему облегчению она кивнула, все так же продолжая мелко дрожать.

— Он…

Вот как спросить-то её об этом, черт возьми? Ещё раз набрала побольше воздуха.

— Он…

Язык не поворачивался. А ведь именно мне надо спросить, не Сорелу же. С ним, я уверенна, она говорить на эту тему не станет, а знать нам надо, чтобы знать, как помочь.

— Лола, он…

Что ж я такая косноязычная-то, не когда таким не страдала, а тут, когда необходимо выдавить из себя пару слов, как онемела. Я даже не знаю, как сформулировать вопрос, чтобы не напугать, или не расстроить ещё больше, и уж тем более не спровоцировать новую волну истерики. К сожалению мягче никак не скажешь. К моему величайшему облегчению, она не стала дождаться вопроса, и отрицательно покачало головой. Я протяжно выдохнула.

— Хорошо, значит, ничего не поправимого не случилось, — поглаживая её по голове, заключила я.