Предсказать прошлое

Бурсевич Маргарита

— Хорошо, — так же без тени улыбки ответила она. — И?

— Буду стоять намертво.

— Очень даже может быть, — ласково улыбнулась она мне.

— Джустин, — резко одёрнул её Лебрен, — Вам не кажется, что Вы ведёте себя не достойно.

— Тристан, — нежным чувственным голосом ответила эта кобра. — Я не сдамся.

— Это уже не имеет значения, — без тени колебания.

— Она замужем, — уговаривала она его.

Пальцы Тристана судорожно сжались на моей руке, но не один мускул на лице

не дрогнул.

— Я знаю. В любом случае Вас это не должно волновать.

— Но ведь нам было хорошо вместе, — ударилось в ностальгию Джустин.

Теперь уже я вцепилась в Тристана, он почувствовал и успокаивающе накрыл мою руку своей.

— Прекратите, я больше не намерен обсуждать это, все давно решено, — такого тона в жизни от него не слышала, меня даже ознобом пробило.

Я напряглась, Джустин быстро ретировалась, Тристан тяжело выдохнул.

Стаю и уговариваю себя, то все, что было до меня не важно, но как представлю, сколько ещё предстоит неприятных встреч и хочется стонать в голос, все же лучше не знать подробности жизни желанного мужчины к моменту ДО. Особенно мучительно осознавать, что я со своими данными и рядом с этой дамочкой не валялась, а вот Тристан валялся и этого сравнения я могу не выдержать. У неё вон и талия осиная, и глаза трепетной лани, локоны — шёлк и грудь, небось, и без корсета идеальная. Не то, что моя, которую в лифчике ещё и искать придётся. Посмотрев на последок в след столь грациозно плывущей нимфы, печально вздохнула.

— Вам не стоит беспокоиться на её счёт, — напряжённо проговорил он, наблюдая за отступлением мадмуазель Альман.

— Не могли бы Вы уточнить маркиз Лебрен, что именно подразумевается под Вашими словами? — он сейчас об её угрозах или по поводу их очень близких отношений?

— О, да, мне тоже это интересно, — раздался от кресла в тёмном углу, глубокий насмешливый женский голос.

Я чуть не проглотила язык от неожиданности. Подпрыгнув, я резко развернулась в сторону заговорившей женщины, чуть не оттоптав Тристану ноги. К счастью он успел меня поддержать и я не приземлилась позорно на пятую точку.

— Н-н-не знала, что здесь ещё кто-то есть, — запинаясь, проговорила я, пытаясь в потёмках комнаты с зашторенными окнами рассмотреть женщину.

Она, понимая, чем именно я занимаюсь, немного наклонилась вперёд, позволяя своему лицу попасть в полоску света. На вид ей было около пятидесяти, светлые пряди с проседью, лицо треугольной формы все ещё хранило следы прежней красоты и чёрные умные глаза, рассматривающие меня в ответ.

— Извините дорогуша, совершенно не намеревалась Вас пугать, — улыбнулась она, переводя задумчивый взгляд от меня к Тристану и назад. — Вы были так увлечены беседой, совершенно не хотелось отвлекать.

Вот по этим её чёрным вдумчивым глазам я и догадалась, с кем имею честь разговаривать. А ещё ужаснулась, что именно эта женщина стала свидетелем нашей с Джустин разборки.

— Дорогуша, да Вы покраснели, — протянула она.

— А ещё я умею синеть, когда мёрзну и зеленеть ели съем что-нибудь не то, — заткните меня кто-нибудь, что за ахинею я несу?

Тристан подозрительно закашлялся, а его мать открыто улыбнулась.

— Не надо так нервничать, я не кусаюсь, — успокаивающе заверила она меня.

— Ага, заглатываете целиком, — пробурчала себе под нос, уверенная, что меня не расслышат, а зря.

— Ну, что Вы, я слежу за фигурой, — рассмеялась она.

— Простите, — багровея, извинилась я.

— Вы действительно неподражаемы, — заметила она и снова откинулась на спинку кресла. Теперь её было сложно рассматривать, и от этого чувствовала себя ещё более скованно, ведь я для неё так и осталась хорошо просматриваемым объектом.

— Вас дезинформировали, слово «странная» подходит гораздо лучше, а месье Сорел нашёл эпитет ещё более точный, зовёт меня просто «блаженная», — призналась я, грустно улыбаясь.

Маркиза рассмеялась грудным смехом.

— Теперь я понимаю, как Вам удаётся очаровывать людей, Вы непосредственны словно дитя.

— Интересно, это хорошо или плохо?

— Пока не знаю, — серьёзно ответила она на случайно заданный вслух вопрос.

И что можно на это сказать? Что я хорошая и меня надо любить или, что сама не знаю, кто друг кто враг и потому предпочитаю, не ссорится не с кем, и выжидаю не понятно чего? И я не могу нравиться всем, да это вообще не возможно, особенно в условиях жёсткой конкуренции.

А теперь буду ещё нервничать из-за нежданного знакомства с маркизой Лебрен. Чем мне грозит эта встреча? Женщины очень не любят когда страдают их дети. Очень не любят. А я хоть и невольно доставляю душевные мучения Тристану, и она не могла этого не понять.

— Тристан, проводи нашу гостью, ей нужно отдохнуть, пока все готовится, — царственно махнула она рукой. — Бланке из кого угодно способен все соки выжать, противный мальчишка.

Я не сдержала смешок.

— Вы не согласны? — кажется, она не ожидала такой моей реакции.

— Вы невероятно деликатны, — объяснила я свою реакцию. — Ни за что бы, ни подумала, что Адриена Бланше можно назвать мальчишкой.

— И какое слово подходит больше? — в голосе неподдельный интерес.

— Думаю, что это будет, не очень учтиво, но кроме как слово «змеёныш» в голову ничего не идёт.

— Действительно не учтиво, но как точно, — засмеялась маркиза.

— Там где толпятся люди, и раздаётся смех, там обязательно находиться Элизе, — раздался голос Жака. — Маркиза Лебрен.