Предсказать прошлое
Шрифт:
Ой, ой, кто-то покраснел.
— Мне смену окраса, как согласие воспринимать? — поддела я.
Багряный румянец залил даже шею.
— Ладно, не буду смущать, сама разберёшься, ты умная девочка.
Она заинтересованно на меня посмотрела.
— А что я должна была сказать? — пожала я плечами. — Подбодрить или отговаривать? Он тебя не обидит, я уверена, а остальное сама решишь.
А взгляд-то, какой пытливый
— Что?
Умилительная рожица исконного женского любопытства.
— Лолочка, я мысли читать не умею, а вот если ты напишешь… — подтолкнула её
Она ринулась к своему сундучку, вынула оттуда захваченные из дома письменные принадлежности и с рвением и старанием, присущим не утратившим интерес к урокам, принялась выводить буквы. После нескольких минут её стараний, я получила в руки записку.
«Что Вы о нем думаете?»
— Во-первых, не Вы, а ты. А во-вторых, что именно ты хочешь знать?
Я конечно и без того понимала, что именно она хочет знать, но просто так сдать позиции отказывалась.
«Как вы думаете, как он относиться к людям?»
Вот хитрюга. Но со мной этот номер не пройдёт. Я закатила глаза и вернула ей листок.
— Перепиши, как я тебя просила и вопрос точнее, сколько вешать в граммах.
Она почти зло посмотрела на меня, и я даже было забеспокоилась, что она откажется от своей затеи, но любопытство у Лолы оказалось сильней.
«Как ты думаешь, я ему нравлюсь?»
— Нет, — серьёзно сказала я, и, не дожидаясь, когда она расстроится, добавила. — Он к тебе очень не равнодушен, слово «нравиться» здесь не подходит.
«Правда?»
— Правда, правда. Только учти, в случае чего, я буду до конца клясться, что ничего тебе не рассказывала. Более того, если он узнает, что информация все же от меня, буду стоять на том, что ты пытала меня калёным железом и совала иглы под ногти.
Она так легко на это утвердительно кивнула, что у меня закралось подозрение, что она действительно могла бы применить подобный метод.
— Да и вообще отличный мужик, бери не торгуйся, а то уведут из под носа.
«Зачем я ему такая?»
Я зло смяла очередную записку.
— Хватит прятаться за выдуманными проблемами, он все прекрасно о тебе знает и его это не пугает, так какого лешего ты тогда переживаешь?
Лола замялась, гоняя какую-то свою мысль в голове.
«А если он тоже, только поиграть хочет?»
— Он разве похож на самоубийцу?
Натолкнувшись на её непонимающий взгляд, пояснила:
— Я ж его кастрирую тупыми ножницами, и он это знает. А главное, он не стал бы ходить вокруг да около, приказал бы и все. А те павлиньи танцы, что он устроил вокруг тебя, сами за себя говорят. Так что перестань сомневаться в себе. Да и спать пора.
Пусть подумает, я и так малость перестаралась с разжёвыванием. Я не собираюсь уговаривать её на что-то, это должно быть её решение.
Я полагала, что измучившись за вечер, обязательно усну как по команде, а Лола проведёт бессонную ночь, обдумывая сказанное. Но человек предполагает, а Бог располагает. Так что спустя пару часов я поняла, что просто не по-человечески сильно завидую мирно спящей девушки рядом с собой. Мне ни как не удавалось расслабиться достаточно, чтобы поймать за хвост Морфея. Давно перевалило за полночь, а я лишь мешала отдыхать Лоле своим постоянным ворчаньем. Наконец, смирившись с неизбежным, тихо поднялась и, не зная чем заняться, пошла побродить по комнате и просто посмотреть, куда ведут все эти двери.
Ванную я уже знала, следующая дверь привела меня в просторную гардеробную, а вот третья, не считая входной, вывела в небольшой кабинет. Здесь было тепло от, все ещё, горящего камина и достаточно светло, чтобы выбрать это место своим временным пристанищем.
Забравшись на кушетку с ногами, сложила руки на каления и пристроила на них подбородок. Распущенные волосы струились каскадом и отливали краснотой в свете живого огня, и я задумчиво сдувала локон, который все время норовил залезть в глаза. О чем можно думать в одиночестве тёмной комнаты после дня наполненного разнообразными событиями? О настойчивом поведении Джустин Альман? Так она как беззуба собака только гавкать и может. О том, что Адриан Бланше с сегодняшнего вечера закусит удила? Так недолго ему командовать парадом, просто он об этом пока не знает. О том, что нужно найти доносчика? Так идея уже зреет. О странной расположенности маркизы? Так ещё неизвестно чем для меня это обернётся. О Лоле и Карле? Уже видно, что у них все на мази. О Тристане? Конечно, о Тристане!!!
Ещё бы, совсем не страх перед Бланше мешает мне сейчас спать, а будоражат воспоминания о спонтанном признании и сладком поцелуе. Эх, как жаль, что мимолётен миг блаженства. Вот бы повторить. Раз сто. Прямо сейчас.
Как будто в ответ на мои мысли раздались лёгкие шаги за спиной, и тёплый палец нежно прижался к моим губам, в немой просьбе молчать. Запах океана и солнца это все что мне нужно было, чтобы беспрекословно подчиниться. Перехватив удерживающую меня руку, провела губами по ладони, жестами выказывая своё удовольствие от его присутствия.
Едва различимый шорох оповести о том, что Тристан опустился на колени, из-за чего его губы оказались на уровне моей шеи. Руки обняли, его дыхание застряло в моих волосах и невероятное спокойствие, и безотчётное счастье стало частью меня.
— Не думала, что вы придёте.
Мне хмыкнули в затылок.
— Тоже ошибочно полагал, что обязан сдержаться.
— Я рада, что Вы не сдержались, — призналась я.
В ответ меня ласково поцеловали в шею и едва прикасаясь, провели носом по больному плечу.
— Вы напугали меня сегодня, — руки сжались сильнее.
— Я не нарочно.
— Понимаю, но у Вас талант доводить меня до сердечного приступа.
— Постараюсь больше так не делать, Ваше сердце мне слишком дорого, чтобы подвергать его опасности.
Объятия стали теснее, дыхание жарче, голос глуше.
— Вы моё сердце, берегите себя.
Тристан выпустил меня из своих объятий лишь на мгновение, чтобы сесть и пристроить меня на себе. Так мы и сидели, вместе глядя в огонь и по-прежнему тесно прижавшись, друг к другу. Мне было невероятно уютно в его руках и, устроив голову на его плече, стала пальцем, едва касаясь обводить его черты. Когда добралась до рта, он мягко поймал мой палец губами. Секунда и моя рука свободна, но я уже не могу думать, ни о чем кроме мягкости, сладости и тепле которые может мне подарить лишь он. Видимо моя жажда была написана на моем лице большими буквами, так как он не став меня мучить нетерпением сам склонился ко мне.