Предсказать прошлое
Шрифт:
Не могу сказать, что я была в диком восторге. Да, изначально идея русского вечера меня воодушевила, но больше по той причине, что это был способ Лебрена выказать своё расположение и его забота о моем душевном комфорте. Мне очень льстила мысль, что такой мужчина как он пытается найти способы, чтобы сделать мне приятно. Но сейчас сидя здесь и слушая романсы на ломанном русском с кошмарным акцентом, которые ещё больше подчёркивали, тот факт, что я не дома.
Загрустив, я не заметно для себя прервала очередной перевод на полуслове, заставив женщину заволноваться.
— С Вами все в порядке?
— Да, маркиза.
— Тоскуете?
— Очень. Просто не разрешала себе об этом задумываться,
— Каждому из нас приходиться от чего-то отказаться, что бы получить нечто более важное.
— Возможно, Вы правы.
Интересно она хоть представляет, насколько точно попала в цель. Действительно я сейчас на распутье, дом и любимый мужчина, разве здесь можно выбирать, разве можно заставить себя от чего-то отказаться. Все это время, плывя по течению, я надеялась, что высшие силы, устроившие мне такое испытание, не заставят меня решать. Я жду, когда все испытания останутся позади, но чем это закончиться лично для меня? Часто в книгах и фильмах упоминается, что человек завершив свою миссию, получает шанс вернуться домой. Можно ли моё участие в этой авантюре считать моей миссией, и будут ли у меня силы оставить Лебрена и уйти, и смогу ли я не уйти? И вообще дадут ли мне шанс вернуться в свою жизнь?
— Дамы и господа позвольте представить Вашему вниманию, романс на слова известного русского поэта Александра Пушкина. Совсем недавно на его стихотворение наложили музыку, и эту песню ещё не слышала широкая публика, ею с нами поделилась известная московская труппа. Хотелось бы посветить столь эксклюзивный романс самой красивой мадмуазель, — и артист изящно поклонился раскрасневшейся от удовольствия Джустин.
Та в свою очередь очень многозначительно посмотрела на Тристана. Да заметил он, заметил, как мужчины тебя взглядом поживают, вот только плевать он на это хотел, так как ты уже забыта. Маркиз не из тех, кто принимает не обдуманные решения, а значит, если он определил тебя своим прошлым, значит можно сматывать удочки и отправляться на рыбалку к другому водоёму. Такая его принципиальность и радовала и пугала, а что если однажды эта дверь захлопнется и передо мной?
Маркиза Лебрен, читая меня как открытую книгу, ободряюще похлопала меня по руке и дружелюбно улыбнувшись, сказала:
— Очень надеюсь, что это ты.
— Кто я? — я, что опять что-то пропустила?
— Доверься судьбе, — огорошила она меня ещё одним загадочным высказыванием. — А пока расскажи, о чем они поют.
Я, машинально кивнув и попытавшись выкинуть из головы пока не нужную информацию прислушалась к первым гитарным аккордам. Очень нежная мелодия потекла по музыкальной комнате, предвещая очередную любовную историю. Голос певца, обращённый к одной женщине проникновенно начал свой рассказ. Я не пытаясь даже попадать с ним в такт, вторила его словам.
«Недавно тихим вечерком
Пришёл гулять я в рощу нашу»
Почему-то первые строчки показались мне смутно знакомыми, но не стала придавать особое значение столь малозначительному факту, в конце концов, практически все стихи этого поэта любой русский человек, посещавший школу хоть раз, да читал или слышал. Да и безупречное пение, больше настраивало на восприятие чем на обдумывание.
«И там, у речки под дубком
Увидел спящую Наташу.»
Не хило «Песняры» замахнулись, сразу обращение к жене. К жене ведь? Или нет? Собственно особой разницы не было, к кому именно обращался поэт, так как певец старался лишь для мадмуазель Альман, которая светилась от удовольствия, польщённая столь пристальным вниманием.
«Вы знаете, мои друзья,
К Наташе вдруг подкравшись, я
Поцеловал два раза смело,»
Нет наврядли жене, там он обычно более уважительно и трепетно изрекался. Интересно, а вот этот соловей вообще знает, что только что пусть словами, но расцеловал светскую львицу. Даже если и знает, то никак этого не показывает.
«Спокойно девица моя
Во сне вздохнула, покраснела;»
Я все так же переводила маркизе услышанное, краем глаза наблюдая за её реакцией на текст. Она же, по-моему, поймав мою волну, тоже развлекалась несуразицей, которая получалась из-за того, что остальные не зная истинного значения слов, наслаждались песней как молитвой любви.
«Я дал и третий поцелуй,
Она проснуться не желала,»
И вот тут я вспомнила, где раньше слышала столь «романтичный» стихотворный шедевр. У нас в старших классах был урок свободной поэзии, если говорить простым языком, то нам дали задание выучить по стихотворению великого поэта на свой выбор. Преподаватель пожалела об этом очень быстро и наврядли после этого когда-либо пускала такой важный процесс на самотёк. Свободный выбор вылился в то, что наши неугомонные одноклассники-хулиганы нашли ссылки на редко упоминающиеся «шедевры» из-за нецензурного содержания. В результате разгромный педсовет и обогащение сверстников большим количеством «важных» знаний о быте и нравах авторов «золотого века».
«Тогда я ей за…нул…й -
И тут уже затрепетала.»
— Э-э-э, — замялась я.
— Что там? — шепнула мне моя слушательница.
— Эм, — покрывая багрянцем, повернулась к ней и призналась. — Я не знаю, как это перевести.
— Не знаешь этих слов?
— Скажем так, что идеи не должна их знать, — ещё больше краснее пояснила для неё.
— О, теперь я просто сгораю от любопытства. Говори, как можешь, — подмигнула она мне.
Давясь словами, очень старательно выбрасывала самые нелицеприятные из них, с трудом сдержав себя, чтобы не засмеяться в голос. Очень сомневаюсь, что этот бард в курсе, какие нежности тут озвучивает. Могли ли наши артисты так жестоко подшутить над французскими соловьями? Подумала и решила, что могли. Учитывая, что война с Наполеоном закончилась относительно недавно, то ещё как могли, я бы даже сказало, что сочли своим долгом.
Жестоким испытанием для меня стал припев, повторяющий последую строфу, заунывно-нежным голосом. Джустин всем видом выказывающая восторг и певец, проникновенно смотрящий в её глаза, при этом снова и снова поющий ей, что именно сделает с ней в кустах. Закусив губу и опустив глаза, чтобы скрыть лихорадочный блеск. Рядом раздалось сдавленное кряхтение, оказывается, маркиза смогла самостоятельно восполнить по смыслу пропущенные мной слова, и сейчас с не меньшим рвением пыталась скрыть охальное веселье. На нас начали подозрительно коситься, а мадмуазель Альман даже укоризненно покачала головой. Это стало последней каплей, мы с маркизой Лебрен переглянувшись, засмеялись в голос, сползая со своих стульев, и цепляясь друг за друга, в попытке найди опору и поддержку, чтобы остановиться. Но это оказалось гораздо сложнее чем кажется, когда секундное затишье прерывается тихим всхлипом и все начинается заново. Мы смеялись до колик в животе и даже уже не пытались сдерживаться, все равно бесполезно. Вот так мы стали главным номером развлекательной программы на вечер.
— Я больше не могу, — простонала Маркиза Лебрен.
— О-о-о, — все, что ответила я.
— Это потрясающе, — раздалось от неё опять.
— О, да! — подтвердила я, хватаясь за ноющий живот.
— Прямо так и звучит? — наконец смогла спросить она.
— Вы только не думайте, что это просто шутка, это стихотворение действительно принадлежит Пушкину, самый, что не наесть оригинал. Вообще-то у него и покрепче есть, но в романс…, — засмеявшись, согнулась я пополам.