Предсказатель прошлого (сборник)
Шрифт:
— Ваш дядя был убит в запертой комнате? — Конечно. — Запертой изнутри на засов? — Это всем известно. — Но засов мог открыть только он сам! — Вот он и открыл, — сказал император. — Зачем?
— Чтобы впустить убийцу, — объяснил император. — Впустил, а убийца его убил и ушел. Типичный случай — так все земляне поступают.
— Замечательно, — Кора даже всплеснула руками от восторга. — Вошел! Убил! Ушел! А как он, простите, запер за собой засов? Император думал недолго. — Магнитом, — сообщил он. — Ну и магнит у него был! — удивилась Кора. — Наверное, засовы-то были крупными? — Засовы как засовы! Ничего особенного. —
— Может, железная. Тебе-то не все равно? — Нет. Потому что если дверь железная, то магнит не подействует на засов! — Кора смотрела на императора с торжеством дурочки, которой удалось наконец выяснить, что дважды два — четыре.
— Значит, не железная, — быстро сказал император. Он не выносил допросов. Поэтому не смог сдать в жизни ни одного экзамена. Даже не кончил школы. По крайней мере, так полагали диссиденты и оппозиционеры на Нью-Гельвеции. — Так железная или не железная? — Отстань. Сама посмотри. — Ловлю вас на слове! — Кора почти нежно погладила императора по желтому обшлагу фрака. — Сейчас же бегу в крепость смотреть на дверь. Я так счастлива, так счастлива. Ведь не каждому сыщику удается распутать идеальное преступление! Тайну запертой комнаты! Мое имя прославится в анналах Галактики!
— Не спеши, — прервал ее император. — Я тебя еще не пустил!
— А как же вы выиграете у меня спор, если я вам не проиграю? — спросила Кора. — А вот так!
— Ваше величество, — серьезно произнесла Кора. — Вы мужчина и сильный человек. Я — слабая женщина. Неужели вы не умеете играть честно?
— Ну ладно, — вздохнул император. — Иди, смотри башню. — И чтобы мне все показали. — Покажут. Я тебе дам хорошего провожатого. — Спасибо, ваше величество. За мной — поцелуй. — Я сам возьму у тебя столько поцелуев, сколько сочту нужным, — возразил император. — А сопровождать тебя в башню… — Император подошел к письменному столу и поднял рожок, лежавший на рычажках. Слышно было, как из рожка откликнулся женский голос: — Что прикажете? — Гима ко мне. — Он здесь. Сейчас будет.
И в самом деле, распахнулась дверь и вбежал молодой человек, одетый столь пышно и изысканно, словно приготовился к детскому маскараду.
Молодой человек ел банан и так спешил, что не успел вынуть его изо рта.
— Доедай, — сказал ему император. — Мы подождем.
Давясь, молодой человек стал поглощать банан, а император обернулся к Коре и сказал:
— Все пользуются моей добротой. Разве вы найдете в Галактике еще одну империю, в которой адъютанты врываются в кабинет монарха, словно в обжорку. Да, именно! Я не побоюсь такого слова — обжорку! В другой империи такого мерзавца давно бы уже выпороли. Да какой там выпороли — ему бы отрезали уши. И голову.
Адъютант Гим от страха не мог доесть банан. У него был полон рот банана — шкурка банана раскинулась по щекам и лбу, словно Гим нюхал большой тропический желтый цветок. Черные глаза адъютанта готовы были вылезти из орбит. Лицо стало красным — точно в цвет бархатного мундира, расшитого золотыми узорами, украшенного серебряными аксельбантами и таким множеством медалей и значков, будто Гим был не молодым адъютантом, а престарелым ветераном шестивойн.
— Такое неуважение к императору означает, что в решающий момент эти подонки будут готовы всадить ему в спину нож, да, именно нож!
Гим тряс головой, пытаясь возразить, но его никто не слушал.
— Будешь оскорблять своего любимого монарха? — спросил он.
— Никогда в жизни! — ответил Гим. — Я вообще не буду больше есть бананы. Ненавижу бананы!
Император снова занес палку, Гим сжался, закрываясь тонкой рукой, торчащей из кружевной манжеты.
— Ваше величество, перестаньте, прошу вас, — взмолилась Кора.
Император, словно ждал этих слов, сразу опустил палку и отбросил ее в угол.
— Вставай, бездельник, — приказал он адъютанту, — и благодари госпожу Кору Орват, которая тебя защитила.
— Я не смею! — Адъютант поднялся на ноги и поклонился сначала императору, затем его гостье.
— Будешь верным спутником Коре, — сказал император. — Она будет копать, вынюхивать, гадить нашей империи, потому что она прилетела с ненавистной нам с тобой Земли… — Воистину!
— Помолчи. Но ты будешь ей помогать и способствовать. Ясно? — Так точно.
— Сейчас пойдете в башню, где был злодейски убит наш дядя. — О нет! Я боюсь, — вздрогнул адъютант.
— Вызовешь полковника Аудия Реда. Он вас проведет и все объяснит. —Но он же в больнице! — сказал Гим. — Только не его, — воскликнула Кора. — Ведь он меня, наверное, ненавидит. — Разумеется, ненавидит. А как бы ты отнеслась к человеку, который отстрелил тебе три пальца? — Я отказываюсь! — Кора топнула ножкой. — Значит, проиграла?
Кора поглядела на красную рожу императора и подумала, что сделает все от нее зависящее и даже более того, чтобы не допустить его к своему телу.
— Вызывайте своего полковника, кавалер, — сказала она. — Но чтобы мне не мешать. — Для тебя, моя красавица, не будет закрытых дверей.
Император приблизился к Коре и запечатлел поцелуй на ее обнаженном плече.
— Не спешите, ваше величество, — холодно заявила Кора и, раскачивая бедрами, покинула кабинет императора.
Изысканно вежливый, надушенный и напомаженный адъютант проводил Кору в вестибюль дворца. Сейчас, отставив ножку, он сообщил: если Кора не возражает, они подождут несколько минут, пока прибудет господин полковник Догони-подвинься.
— Но он же ранен! — Кора все еще пыталась придумать повод отделаться от полковника, но адъютант Гим только отмахнулся:
— Господин полковник уже поправляется, — сказал он. — И не надо его жалеть. — Почему?
— Потому что он некрасивый, — сообщил ей адъютант и томно вздохнул. Потом добавил: — Я люблю только красивых мужчин. — И императора? — спросила Кора. — Император обладает внутренней красотой. Нас связывают духовные узы.
— Все ясно, — сказала Кора. — И долго нам ждать некрасивого полковника? — Надеюсь, что недолго, — ответил адъютант. Они спустились по мраморной лестнице, перила которой в знак траура по недавно усопшему императору были перевиты стеблями терновника. С потолка прихожей свисали траурные желтые вымпелы.