Предвестник шторма
Шрифт:
Он тряхнул головой от боли этих старых ран.
— Как бы там ни было, мы отправились туда окончательно решить вопрос в отношении некоторых наиболее отталкивающих образчиков, ратующих за торжество диалектического материализма на планете.
Две такие цели я для себя поставил особняком. Это была ситуация с очень тонкой разделительной линией. Бывают ситуации, где можно легко разделить белое и черное, но большинство состоит из всевозможных оттенков серого. В той ситуации мнения двух людей разошлись насчет того, какого оттенка была одна из целей. Оба были законченными мерзавцами, тут никто не спорил, но один из мерзавцев находился — официально — на нашей стороне, а другой мерзавец —
Ну, я в конце концов решил, что устал от таких различий, поэтому убил обоих.
Она посмотрела на зажатый в руке бокал из толстого хрусталя в виде кружки без ручки. На нем стояла надпись, облупленная и затертая почти до полной неразборчивости, но по слабому очертанию щита и стрелы Шэрон догадалась, что слова должны читаться, как «De Oppresso Liber», «Освободить Угнетенных». Это был один из высокопарных девизов, запущенных в дьявольский котел Юго-Восточной Азии, где угнетенные, казалось, предпочитали угнетение свободе, где враги были друзьями, а друзья — врагами. Для простых солдат это был постоянный страх перед ловушкой-сюрпризом, миной или снайпером. Для тех, кто правил в джунглях, это был страх предательства, ножа в спину. Через тридцать с лишним лет скрывавшиеся глубоко в душе джунгли протянули свои щупальца и коснулись лица сурового старика, сидящего напротив.
— Как бы то ни было, это по-настоящему взбеленило высокое начальство. Однако если бы они попытались привлечь меня за истинную причину, ничего бы у них не вышло. Но тогда у всех было рыло в пуху. Кто-то поставлял наркотики во внешний мир, кто-то контрабандой ввозил спиртное. Кто что.
А я? Я вывез во внешний мир кое-какое снаряжение за несколько последних ходок, того сорта, что никак не вызвало бы восторга у АТФ. [11] Во всяком случае, они все это собрали вместе и быстренько состряпали военный трибунал за контрабанду и торговлю на черном рынке. Приговор гласил: двадцать лет в Ливенуорте. Я оказался там примерно когда родился Майк. Через три года сработала особая апелляция, и меня выпустили.
11
ATF (от Alcohol, Tobacco, Firearms) — бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и огнестрельного оружия. — Прим. пер.
Он усмехнулся какому-то воспоминанию, и Шэрон поняла, что дозы жидкого огня оказали наконец некоторый эффект.
— После этого я мог бы — наверное, и надо было, — вернуться домой. Но история блудного сына меня никогда особо не впечатляла. Если уж мне пришлось рыться в свинячьем навозе, то я не собирался возвращаться домой, пока не стану старшим разгребателем свинячьего навоза.
Один приятель намекнул, что есть места, подходящие для людей с моими навыками. Места, где я могу повстречать несколько старых друзей. Федералы помогать нам не будут, ну да их можно понять — кому понравится, когда на него валятся шишки за провалы тех, кто ему прямо не подконтролен? Так что я опять стал солдатом. Сам по себе.
Он снова мотнул головой, вспомнив бессмысленность долгой войны между Востоком и Западом. Ее вели на полях сражений по всему миру, в большинстве своем без объявлений. И она убивала не только тела.
— Знаешь, мы с друзьями могли выигрывать бои, но, черт побери, войн мы выигрывать не умели. Вьетнам повторялся снова и снова. В Родезии, в моем подразделении РСАС [12] , одна наша команда добилась высочайшего уровня потерь противника в истории.
12
В подражание SAS (от Special Air Service) — Специальная Авиационная Служба — разведывательно-диверсионное подразделение Вооруженных Сил Великобритании. — Прим. пер.
Именно тогда, после Родезии, я понял, что с меня хватит. Я хорошо зарабатывал, но ни хрена не мог изменить; чурки побеждали всякий долбаный раз. Поэтому я вернулся домой и стал фермером, как мой отец, и как его отец, и как отец его отца. И когда-нибудь, если будет на то воля божья, Майк снова войдет в эту дверь и покинет этот дом только в лежачем положении.
Он посмотрел сверкающими глазами на свою невестку, и до нее дошло, что он наконец-то говорит с ней как с соратником-солдатом, а не просто с гражданским лицом в форме.
— Запомни, Шэрон — и это, может быть, последний раз, когда у меня есть шанс научить чему-то юного офицера, — запомни простую истину: следует больше остерегаться друзей, чем врагов. От врагов можно защититься, но чертовски трудно защищаться от своих.
Он снова покачал львиной головой и налил еще самогона. Огонь в его душе внезапно потух.
— Папа О’Нил? — немного подумав, произнесла она.
— Чего, эл-тэ? — Он болтал стакан и не отрывал взгляда от крутящегося самогона.
— Я рада, что ты его застрелил. Если бы ты этого не сделал, тебя бы сейчас здесь не было и некуда было бы деваться нам с Кэлли. — Она слабо улыбнулась. — Пути Господни неисповедимы.
— Хм-м, — прокомментировал старик. — Ну, стрелять я в него не стрелял. Воспользовался ножом. Я хотел видеть его глаза.
Он снова покачал головой и плеснул самогону в огонь, где тот вспыхнул, словно маяк в ночи.
6
Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III
23 мая 2004 г., 08:12 восточного поясного времени
Сгорбившись в кресле, президент смотрел видео с Барвона. Место действия представляло собой обширную сухую равнину посреди высокого леса и болот. По всему полю валялось разбитое имущество, клочья одежды и разорванные палатки. На переднем плане виднелись разодранные упаковки сухих пайков, в блестящей фольге отражалось вечно багровое небо.
Комментарий репортера был излишним. Текущей сцене предшествовал клип, снятый неделю назад этой же съемочной группой время посещения командного центра Первой пехотной дивизии. Там, где стояла бригада тылового обеспечения и технической поддержки, сейчас простирался пустырь, усеянный разгромленным снаряжением и клочьями пятнистой униформы. Не было видно ни одного тела.
Ошибка была стандартной: батальон отходил в тыл на передышку, его смена разминулась с ним всего-то ничего, и тут неожиданно с тылу атаковали послины численностью до дивизии. И пока зажатые с флангов передовые бригады дивизии сражались за существование, послины прошли сквозь слабо вооруженный и недостаточно тренированный тыловой персонал, словно бензопила сквозь бальсовое бревно.
Окончательные потери все еще подсчитывались. Как всегда в боях с послинами, самой большой была колонка «Пропавшие без вести». Фактически всех их можно было считать мертвыми. Многие станут пропитанием инопланетян, куски и части других затерялись в холме из послинов, сделанном бронированными боевыми скафандрами.