Предвестники
Шрифт:
Я должен забрать с собой Лаэнара, увезти его за море.
Пощадили ли они других, живы ли все те, кто приплыл со мной? Я старался не думать ни о чем, но мысли кромсали изнутри, боль и страх переплетались в сердце.
Лаэнар! позвал я.
Он откликнулся сразу, - мысль быстрая и яркая, ищущая меня, иссеченная тревогой. Безмолвный голос Лаэнара сиял в ночи, словно натянутая струна, и я коснулся ее, пошел навстречу.
Я шел, и прошлое смешивалось с настоящим. В воздухе появился запах гари - я узнал его, таким был ветер над сгоревшим Фортом.
На камнях рядом с кораблем я разглядел темные силуэты людей. Хотел позвать, но они уже увидели меня, побежали навстречу.
– Эли!
– Голос Лаэнара был переполнен беспокойством и радостью, звучал в воздухе и в мыслях.
– Ты цел?
– спросил Джерри.
Тин говорил что-то, и Аник, слова разлетались в шуме прибоя, я не пытался разобрать их.
Только четверо, Джерри, Лаэнар, Аник и Тин. Разбитый корабль, копоть, запах гари и больше ни души. Я не мог больше ждать, я должен был узнать все, прямо сейчас.
– Где Нима?
– спросил я.
Ночь стала тихой, лишь ветер и волны, и я понял, что уже все знаю. Видение рассказало мне, и Нима говорила в том сне: "Подожди меня".
Но где мне ждать тебя, Нима? Я должен плыть.
– Ее убили, - сказал Лаэнар.
– Но я отомстил за нее.
Я не хотел отвечать, я знал - сейчас не время для этого. Но я уже не мог молчать.
– Почему вы не уплыли?
– спросил я. Слова разлетались как брызги прибоя.
– Я сдался, чтобы вы могли уплыть, предупредить, что нет смысла штурмовать горы! Вы должны были вернуться на остров, должны были сказать...
– Мы не могли тебя оставить.
– Тин качнул головой, его крылья скрипнули, туманный шелест окутал их, заставил меня замолчать.
– Мы пошли спасать тебя.
Я зажмурился, задержал дыхание, чтобы не крикнуть: вы не могли спасти меня, не должны были, вот что вышло, зачем вы взяли с собой Ниму, зачем вы пошли, зачем...
Но если кто-то виноват - это я сам. Я не должен обвинять их.
– Почему тебя отпустили?
– спросила Аник. Звук ее голоса был тусклым, ветер заглушал его.
Я хотел ответить, но песня моей души поднялась из сердца, остановила слова. Я не могу рассказать сейчас все, как есть. Аник лучше не знать.
– Почему отпустили вас?
– спросил я и открыл глаза.
Аник переглянулась с Тином, Джерри хлопнул меня по плечу, сказал:
– Разве это важно? Главное, мы живы.
Я чувствовал, нужно уплыть до рассвета. Ночь говорила мне об этом, и рисунок созвездий над головой: если мы не успеем, все будет напрасно.
Я стоял в воде возле опрокинутого корабля, волны разбивались о мои колени. Я готов был запеть, - но сколько часов будет длиться песня? И все же не было другого пути, - моя лодка пропала, нам не на чем уплыть, только на этом корабле, пробитом и полусожженом. Я должен петь.
Я протянул руку, но не успел коснуться обшивки, не успел начать песню, - она сама сорвалась с моей ладони. Беззвучный, незримый поток коснулся тела корабля, потек, заполняя древесину и пустоты, исцеляя раны. Я молчал, но волшебство струилось из моего сердца, бесконечное и невесомое, и я был таким же, - легким как ветер, прозрачным, как взгляд Зертилена.
Словно заточение в глубине гор изменило меня, и больше никогда волшебство не причинит мне боли.
Корабль качнулся, поднялся и замер. Волны не касались пробоин, даже ветер не мог прорваться в них. Сломанная мачта вонзалась в звездное небо, и песня раздувалась вокруг нее, как парус.
Я стоял среди пены и грохота волн и не знал, соленые брызги на моем лице или слезы.
Когда мы поднялись на борт, я спросил у Лаэнара:
– Почему ты решил остаться с нами?
Раз я забираю его с собой, я должен это знать.
Лаэнар ответил, глядя на черную гряду гор:
– Когда я все вспомнил, у меня словно стало две жизни. И я понял, что только в этой я свободен.
Невидимый парус наполнился ветром. Почти не касаясь волн, корабль устремился прочь от берега. Тин и Аник стояли возле мачты, песня окутывала их, но они не замечали ее.
– Скоро буря, - сказал Джерри, глядя вперед.
Я кивнул.
Горизонт на востоке уже окрасился алым, небо пылало, пожар поднимался все выше, ветер бил в лицо. Скоро станет совсем светло, а потом из-под края вод вырастет Королевский остров.
Я обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на наш мир.
Его очертания уже стали туманными и далекими, лишь горы рассекали небо черной полосой. Звезды растворялись в утреннем свете, но одна была видна еще долго.
Ветер становился все сильнее, превращался в шквал, и звезда сияла надо мной, пока я вел корабль в сердце бури.
Песня бури
"Наши предки плыли не вслепую. Только глупцы считают, что в ту пору не было карт и знаний о чужих землях. Наши предки точно знали, куда держат путь.
Не желая теснить добродетельные народы, мы направили корабли к берегам, где люди не жили. С давних пор было известно, что обитающие там подобны нам лишь внешне, но на деле существа иной природы. Живущие дико, зло почитающие добром, а волшебство, оскверняющее душу, - достоинством. Не помнящие семьи и родства, не знающие сыновней преданности, родительской любви и супружеской верности. Отрицающие истину, поклоняющиеся небу, друг друга зовущие именами звезд.
Тяготы пути не сокрушили нас. И, когда впереди показался берег, мы готовы были уничтожить темный народ и сделать эту землю своим домом".