Предводитель волков
Шрифт:
Правда, мельничиха не дала ему на это времени.
Рядом с ней стоял совсем новый красивый кувшин. Схватив его за ручку, она запустила им в голову Тибо.
К счастью для себя, Тибо наклонил голову влево, и кувшин, не задев его, разбился о камин.
Мельничиха с прежней яростью бросила в ту же цель табуретку.
На этот раз Тибо отклонился вправо, и табуретка выбила три или четыре стекла в окне.
Стекла посыпались с грохотом, и с мельницы сбежались работники.
Они застали свою хозяйку швыряющей изо всех сил в Тибо
Хорошо еще, что от бешенства красотка Поле не могла говорить.
Если бы она смогла, она закричала бы: «Убейте его! Уничтожьте этого подлого негодяя!»
Видя, что к мельничихе пришло подкрепление, Тибо хотел бежать и устремился к двери, которую вербовщики, уводя Ландри, оставили открытой.
Но когда он выскочил, почтенная свинья, мирно дремавшая на солнышке, пока ее не разбудил этот ужасный шум, спросонок решив, что на нее покушаются, кинулась прятаться в хлеву и угодила под ноги Тибо.
Тибо потерял равновесие.
Пробежав еще десять шагов, он свалился в грязь и в навоз.
— Иди к черту, проклятая тварь! — завопил он, больно ударившись при падении и разозлившись, оттого что его новая одежда оказалась вся в грязи.
Тибо не успел договорить, как свинья впала в неистовство и принялась носиться по двору, ломая, разбивая и опрокидывая все препятствия, оказавшиеся на ее пути.
Прибежавшие на крик хозяйки мельники и батрачки решили, что во всем виновата свинья, и пустились за ней в погоню.
Но напрасно они старались с ней сладить.
Свинья опрокинула парней и девушек, как раньше — Тибо, пробила перегородку, отделявшую мельницу от шлюза, с такой легкостью, как будто она была бумажной, бросилась под мельничное колесо, и ее поглотил водоворот…
Тем временем мельничиха вновь обрела дар речи.
— Хватайте Тибо! — закричала она, потому что слышала обращенное к свинье проклятие и была поражена скоростью, с которой исполнилось пожелание башмачника.
— Хватайте Тибо! Бейте его! Это чародей! Это колдун! Это оборотень!
Последнее обвинение было самым страшным из всех, какие могут предъявить человеку в наших лесных местах.
Тибо, у которого совесть была не совсем чиста, воспользовался недолгим замешательством слуг, вызванным мельничихиной руганью.
Он пронесся мимо девушек и парней и, пока один искал вилы, другой — заступ, выбежал за ворота мельницы и с легкостью, лишь подтвердившей подозрения прекрасной мельничихи, стал быстро подниматься на отвесную гору, что всегда считалась неприступной, особенно с той стороны, с которой взбирался на нее Тибо.
— Ну что? — кричала мельничиха на своих работников. — Вы уже устали? Вы его отпустили? Не гонитесь за ним? Не
Но они отвечали, качая головой:
— Э, хозяйка, что же мы можем сделать с оборотнем?
IX
ПРЕДВОДИТЕЛЬ ВОЛКОВ
Спасаясь от угроз мельничихи и от оружия ее слуг, Тибо инстинктивно устремился к опушке леса.
Он собирался, как только покажется враг, скрыться в лесу, куда в такой час никто не решится последовать за ним, боясь засады.
Впрочем, Тибо был наделен полученной от черного волка дьявольской властью и никаких врагов не боялся.
Ему достаточно было послать их туда, куда он отправил свинью вдовы Поле.
И он был уверен, что избавится от них.
Но сердце у него сжималось при воспоминании о Маркотте, и он говорил себе, что никогда больше у него не хватит смелости отправить человека в преисподнюю, как он поступил со свиньей.
Размышляя о своей страшной власти и все время оглядываясь, чтобы узнать, не придется ли воспользоваться ею, Тибо вышел к окраине Пислё, когда уже стемнело.
Наступила мрачная и грозная осенняя ночь, ветер с жалобным воем носился по лесу, срывая с деревьев пожелтевшие листья.
Время от времени уханье сов перекрывало эти мрачные завывания; казалось, это окликали друг друга заблудившиеся путники.
Все эти звуки были привычными для слуха Тибо и не производили на него особого впечатления.
Впрочем, оказавшись на опушке леса, он предусмотрительно вырезал каштановую палку в четыре фута длиной: умея обращаться с таким оружием, он мог один справиться с четырьмя противниками.
Он смело вошел в лес около того места, которое до сих пор еще называют Волчьим Вереском.
Несколько минут он пробирался вдоль темной и узкой просеки, проклиная причуды женщин, без всякого на то основания предпочитающих робкого и тщедушного мальчика сильному и смелому мужчине. Внезапно он услышал, что позади него, шагах в двадцати, зашуршали листья.
Он обернулся.
Прежде всего он увидел во мраке два глаза, светящиеся, словно раскаленные угли.
Затем, приглядываясь и напрягая зрение, чтобы видеть в темноте, он различил большого волка, следовавшего за ним по пятам.
Это был не тот волк, что приходил в его хижину.
Тот волк был черным, а этот — рыжий.
Их нельзя было спутать ни по цвету шерсти, ни по размеру.
У Тибо не было оснований считать, что все волки относятся к нему так же благожелательно, как тот первый, с которым он имел дело.
Поэтому он покрепче перехватил обеими руками палку и сделал несколько мулине, проверяя, не разучился ли обращаться с ней.
Но, к большому его удивлению, волк бежал следом, не обнаруживая никаких враждебных намерений, останавливаясь, когда останавливался Тибо, и снова трогаясь с места, если тот продолжал путь; только время от времени волк подвывал, как будто звал подкрепление.