Шрифт:
Взгляд в прошлое
Как и любая игра, преферанс имеет свою историю. Правда, респектабельной книги на эту тему не существует, но отрывочные сведения получить можно. В тех архивах библиотек, где уже снят гриф «Спецхранение», можно отыскать очень любопытные публикации. Они не создают, увы, последовательной картины, но по этим разрозненным зарисовкам дореволюционных авторов можно получить представление об истории и развитии преферанса.
И мы узнаем, что изобрели эту игру во Франции, а в пушкинские времена она попала в Петербург и Москву. С сороковых годов прошлого столетия начинается триумфальное шествие преферанса по губерниям тогдашней России. Действительный член санкт-петербургского «Английского собрания» поэт В. А.
Насчет семян как будто понятно, но почему «вовремя»?
Пояснить может лишь легкий экскурс в историю. Надеемся, он будет интересен читателю…
Итак, во что играли наши азартные предки? Поскольку карты на востоке Европы и в Сибири появились лишь в XVII веке, весь люд и вся знать играли в кубики — кости, называемые «зернью». Занесенные из Византии, они имели шесть равных сторон с нанесенными точками — очками. Наряду с восточными асыками, эта игра была особенно распространена среди ратных людей. Кости бросали не только для азартной забавы, но и для принятия важных решений. Летописец Куликовской битвы коломенский воевода Серафим оставил нам такое свидетельство: «В полку правой руки воины еще до захода солнца, в канун сечи метнули зернь, решали, кому стоять в головных рядах».
Браво, безвестные игроки России! Однако, через три века азартные игры так расцвели в государстве Московском, что допекли даже «тишайшего» царя Алексея Михайловича, и он обрушился на них с решительным запретом в своем знаменитом «Уложении»: «А которые воры — сказано в 15 статье XXI главы, — в зернь или карты на корысть играют, таких приводить в приказ, бить кнутом и испытывать на дыбе…»
Перспектива была не из лучших, и игра стала затухать. Лишь в следующем веке Екатерина Великая отменила средневековые наказания, заменив их более цивилизованными. Создав устав «Благочиния», царица запретила азартные игры, «основанные на случае», установив немалые штрафы для содержателей игорных домов и самих игроков. Замеченных в мошенничестве заключали в острог, но только по воле судей.
Между тем, именно при Екатерине карточная игра снова пошла в гору. Примером для всех стал двор. Сама царица была большой охотницей до ломберного столика, а в гвардейских полках игра и вовсе почиталась за доблесть. Ни один званый прием или даже благотворительный вечер не обходился без карточного сражения. А русская душа любит размах… Тогда же главнокомандующий граф Румянцев докладывал своей государыне: «Обе столицы режутся шмен-де-фер и штосс, а в Шклове генерал Марич открыл нечто вроде картежной академии, куда постоянно съезжаются лучшие игроки со всего государства».
Марич был фаворитом царицы, а Шклов — пожалованное ему Екатериной местечко с двенадцатью деревнями. Очевидно, для того, чтобы главнокомандующий больше на него не жаловался, генерал вскоре проиграл этот царский подарок графу Шереметьеву и вернулся к службе в своем Нижегородском полку. Рассерженная Екатерина отправила его (вместе с полком) за Дунай на войну с турками.
Еще большее усиление азартной игры произошло при Александре I. Как грибы после дождя росли игорные дома и клубы при дворянских собраниях. В моде были ломбер, кардилья, пикет, контра: Но самыми азартными считались по праву польский банчок и гусарский штосс, называемый в игроцкой среде «любишь, не любишь». В эту игру проигрывались целые состояния. Уже через три месяца после вступления Александра на престол появляется его строжайшее распоряжение военному губернатору Санкт-Петербурга князю Кутузову, в котором говорится, что «игра идет в городе и казармах без зазора и страха. И это зло сие вреднее, нежели само грабительство». Царь повелел иметь неослабленное наблюдение, «дабы запрещенные игры нигде не были произведены».
Куда там! Игорные дома и притоны исправно платили полиции огромные штрафы, но сами процветали и множились. Проверить — азартная игра там идет или коммерческая, было делом нелегким даже для сыщиков. В двадцатых годах жандармерия составила картотеку на шулеров, а затем
Вот в такой обстановке расцвета азартных игр появился на Руси преферанс. И слова Жуковского о том, что это произошло вовремя, абсолютно верны. Завоевав симпатии общества и значительно потеснив любителей польского банчка, преферанс резко снизил накал карточных страстей в клубах и гостиных. Жуковский писал: «Лет за двадцать преферанс настолько очаровал всех разумностью и богатством комбинаций, что только самые отпетые искатели приключений продолжали резаться в» любишь, не любишь«. Куда ни заглянешь, всюду теперь предаются новой, поистине удачной забаве».
Такова предыстория королевской игры. О постоянно растущей популярности преферанса свидетельствуют и первые публикации по теории и практике. Одна из лучших — книга А. Кульчицкого «Некоторые великие и полезные истины об игре преферанс». Книга издана в Санкт-Петербурге в 1843 году, дважды переиздавалась, а после Октябрьской революции удостоилась магического штампа «Спецхранение» и была заточена в запаски библиотек без права свидания с читателями. Такая же судьба и у других книг, например, у «Трактата о преферансе» (СПб, 1844 г., автор не указан), у публицистического труда Г. Попова «Об играх забавы, корысти и расчета. Исторические изыскания» (СПб, 1858 г.). Разумеется, нынешнему преферансисту трудно найти в этих трудах что-то полезное для своего совершенствования. Бездна лет — почти полтора века! — отделяет нас от времени их написания. Неузнаваемо изменились правила, а тактика и стратегия сделали гигантский шаг от несколько наивного представления, в котором пребывали наши далекие предки.
И все же эти книжки имеют непреходящую ценность. Прежде всего — историческую. Многие интересные вещи мы узнаем из этих трудов. Оказывается, на заре XIX века в преферанс играли без записи. А как же шутка: «Игра писателей?» Но это — теперь шутят. А тогда после каждой разыгранной сдачи партнеры рассчитывались либо деньгами, либо специальными фишками. На столе красовался заранее составленный прейскурант. Сыграл шестерную — получи столько-то. Сел «без» на семи — заплати, что положено. И трудно сказать, хорошо это или плохо. Во всяком случае, игра была динамичной…
Существовало еще одно давно забытое правило — игры оценивались не только по заявленному числу взяток, но и по старшинству мастей. Из приведенных в книгах таблиц явствует, что шестерная в пиках оценивалась в 4 очка, в трефах — в 6 очков, в бубнах — в 8 очков, в червах — в 10, без козыря — в 12. Семерные игры — соответственно в 8, 12, 16, 20 и 24 очка. Выходит, шестерные в червах или без козыря стоили даже дороже, чем семерная в пиках…
Приведем одну из таблиц полностью:
| 4 очка | 8 | 12 | 15 | 20 |
| 6 | 12 | 18 | 24 | 30 |
| 8 | 16 | 24 | 32 | 40 |
| 10 | 20 | 30 | 40 | 50 |
| 12 | 24 | 36 | 48 | 60 |