Шрифт:
Роальд ДАЛЬ
ПРЕКРАСЕН БЫЛ ВЧЕРАШНИЙ ДЕНЬ
Перевод А. Колотова
Человек наклонился, чтобы растереть ногу. Из-за ходьбы она так распухла, что косточка лодыжки совсем заплыла. Выпрямившись, человек огляделся, нашарил в кармане пачку сигарет, закурил. Тыльной стороной ладони он стер пот со лба и теперь, оглядываясь, стоял посреди улицы.
– Какого черта, кто-нибудь должен ведь здесь быть, - произнес человек. От звука собственного голоса ему стало легче.
Прихрамывая, ступая только на пальцы
– Черт побери, - сказал он, - неужели здесь нет ни одной живой души?
В ответ не раздалось ни звука. Все дома, вся деревня была скована такой тишиной, словно здесь вымерло все тысячу лет назад.
Внезапно человек уловил тихий шорох, как будто кто-то шаркнул по гравию. Оглянувшись, он увидал старика. Старик сидел на камне в тени, возле деревянной поилки для скота. Странно, почему он заметил его только сейчас.
– Здравствуйте, - сказал летчик.
– Гиа су.
По-гречески он выучился говорить у приятелей, живших в Лариссе.
Старик медленно поднял взгляд и повернул голову. Плечи его оставались неподвижны. У него была седая борода, кепка на голове, рубашка серая, в тонкую черную полоску. Он посмотрел на летчика слепым невидящим взглядом.
– Я рад, что встретил тебя, старик. В деревне что, больше никого нет?
Молчание.
Летчик присел на край поилки, чтобы дать отдых ноге.
– Я инглез, - сказал он, - я летчик. Меня сбили, я выпрыгнул с парашютом. Инглез.
Старик покивал головой.
– Инглезус, - тихо сказал он.
– Ты инглезус.
– Да, я ищу кого-нибудь, у кого есть лодка. Я хочу переправиться обратно на материк.
После паузы старик заговорил как во сне.
– Они появляются каждый день, - сказал он.
– Германой появляются каждый день.
Голос звучал безжизненно и тускло. Старик посмотрел вверх, обернулся, опять посмотрел на небо.
– Они появятся и сегодня, инглез. Скоро они вернутся.
Он говорил все так же монотонно, без выражения.
– Я не понимаю, зачем они прилетают, - добавил он.
– Может, их сегодня не будет, - возразил летчик.
– Уже поздно. На сегодня они, наверное, кончили.
– Я не понимаю, что им здесь надо, инглез. Здесь никого нет.
– Мне нужен кто-нибудь, у кого есть лодка. Перевезти меня на материк. Есть в вашей деревне лодочник?
– Лодка?
– Да.
Наступила пауза. Вопрос следовало обдумать.
– Здесь есть такой человек.
– Как мне его найти? Где он живет?
– В нашей деревне есть человек, у которого есть лодка.
– Пожалуйста, скажи,
Старик еще раз посмотрел на небо.
– Человека, у которого есть лодка, зовут Йоаннис.
– Йоаннис, а дальше как?
– Йоаннис Спиракис, - сказал старик и улыбнулся. Казалось, имя кое-что значило для него: он улыбнулся.
– Где он живет?
– спросил летчик.
– Извини, что я тебя беспокою.
– Где он живет?
– Да.
Старик обдумал и это, повернулся и посмотрел на улицу, шедшую в сторону моря.
– Йоаннис жил у самого моря, на берегу, но его дома больше нет. Сегодня утром его дом разбили германой. В темноте, еще до рассвета. Ты сам увидишь, этого дома больше нет. Совсем нет.
– Где же его найти?
– Теперь он живет в доме Антонины Ангелу. Вон в том доме с красным окном.
Он показал вниз.
– Большое тебе спасибо, старик. Пойду зайду к лодочнику.
– Всегда, даже когда Йоаннис был мальчишкой, - продолжал старик, - у него была лодка. Белая. Вдоль борта - голубая кайма.
– Он снова улыбнулся.
– Но я не думаю, что он сейчас в доме. Там, в доме, его жена. Анна сейчас там, в доме Антонины Ангелу. Они обе сейчас там, в доме.
Летчик заковылял вниз по улице, но едва успел сделать несколько шагов, как старик окликнул его:
– Инглез!
Летчик обернулся.
– Когда ты будешь говорить с женой Йоанниса, когда ты будешь говорить с Анной... Ты должен все время помнить...
Он помолчал, подыскивая слова. Его голос не был теперь безжизненным, и он смотрел прямо на собеседника.
– Когда появились германой, в доме была их дочь. Не забывай об этом.
Летчик стоял молча.
– Мария. Ее звали Мария.
– Я буду помнить об этом, - ответил летчик.
– Проклятие.
Он повернулся и пошел вниз по улице, к дому с красными ставнями. Постучал, подождал. Постучал громче. Послышались шаги. Дверь открылась.
В доме было темно. Он только заметил, что волосы у женщины были черные и что такими же черными были ее глаза. Она смотрела на летчика, стоявшего на открытом солнце.
– Здравствуйте, - сказал он.
– Я инглез.
Женщина не шевельнулась.
– Мне нужен Йоаннис Спиракис. Говорят, у него есть лодка.
Она не двигалась.
– Он дома?
– Нет.
– А его жена? Может быть, она знает, где он?
Последовало молчание. Наконец женщина отступила, придерживая дверь рукой.
– Входи, инглезус, - сказала женщина.
Она провела его по коридору в заднюю комнату. В комнате было темно. Вместо стекол в окна были вставлены куски картона. Но он все-таки разглядел старуху, которая сидела на лавке, положив руки на стол. Маленькая, ссохшаяся, она напоминала подростка. Лицо было похоже на скомканный лист грубой оберточной бумаги.