Прекрасная Катрин
Шрифт:
«Тебя ждет наказание, дорогая, – сказала она про себя, пока Морган огибала скалу Арбр, – и тебе воздадут по заслугам».
Однако она все же не могла смириться с вынесенным самой себе приговором, и с каждым шагом Морган сердце ее колотилось сильнее.
Большой дом Сатурнена с крышей из вулканической лавы стоял в окружении высоких сосен на выступе скалы, чуть ниже лежащего в развалинах замка. К нему вела узкая тропинка, и он был надежно укрыт от посторонних взглядов. Катрин не столько увидела его, сколько догадалась, что он стоит
На цокот лошадиных копыт вышла низкорослая приземистая крестьянка в белом колпаке и с факелом в руках.
– Кто там? – крикнула она грубо.
– Это я, Донасьена, – ответил Сатурнен.
– Ты не один, что ли?.. – Крестьянка двинулась к ним и вдруг резко остановилась. Факел затрепетал в ее руках, и она медленно опустилась на колени, едва веря своим глазам. – Милосердный Иисус! Мессир Арно! – пролепетала она, задыхаясь от волнения и радости.
Он уже спрыгнул с коня и, пока Сатурнен помогал спуститься на землю Катрин, подбежал к старухе, поднял ее и расцеловал.
– Да, это я! Где матушка?
– Там! Как она будет счастлива, сеньор!
Но Арно не слышал. Ухватив Катрин за руку, он повлек ее к дому так стремительно, что молодая женщина даже не успела испугаться. Внезапно она оказалась в горнице с земляными полами, где, казалось, было совершенно пусто, ибо в глаза ей бросилась только женщина в черном, сидевшая у очага и при их появлении испустившая сдавленный крик:
– Ты!
«Господи! – подумала Катрин. – Как же они похожи!»
В самом деле, высокая стройная темноволосая женщина, которая, шатаясь, оперлась о стену, была точной копией Арно – только черты лица у нее были помягче: тот же высокий лоб, та же почти вызывающая четкость линий, тот же матовый цвет лица и те же черные глаза. Однако в черных волосах у нее пробивалась седина, посиневшие веки покрывались морщинами, а в углах красивого рта лежали усталые складки, которых не было у сына. Полотняная косынка, завязанная сзади и плотно прилегавшая к щекам, делала ее похожей на монахиню.
Арно, выпустив руку Катрин, устремился к ней и, встав на колени, стал лихорадочно целовать дрожащие руки.
– Моя возлюбленная мать!
Отступив на шаг в проем двери, Катрин, затаив дыхание, смотрела на мать и сына, слившихся в одном объятии. По щекам Изабеллы де Монсальви текли крупные слезы; она обхватила ладонями голову Арно и прижалась губами к черным волосам. Мгновение, когда они застыли, прижавшись друг к другу, показалось Катрин вечностью. Неиссякаемы слезы матери!
За своей спиной Катрин слышала дыхание тех, кто не смел войти из опасения помешать этой встрече. Маленький Мишель вдруг заплакал, и молодая женщина, обернувшись, почти вырвала ребенка из рук Сары, судорожно прижала его к себе, словно
Госпожа де Монсальви, которая от полноты чувств закрыла глаза, теперь смотрела на нее, и во взгляде ее нарастало изумление. Нежно отстранив Арно, она спросила:
– Кто это с тобой?
Катрин сделала два шага вперед, но Арно уже вернулся к ней, обнял за плечи.
– Матушка, – сказал он торжественно, – это моя жена, Катрин…
Катрин, подчиняясь одному из тех порывов, с которыми не могла бороться, устремилась к свекрови, опустилась, как и муж, на колени и подала ей на вытянутых руках ребенка, словно принося в дар.
– А это наш сын, – произнесла она очень тихо, с трудом справляясь с волнением. – Мы назвали его Мишелем!
Она умоляюще глядела на свекровь своими фиалковыми глазами, с замиранием ожидая ее слов и трепетно надеясь на добрую встречу. Сердце билось в груди тяжелыми толчками, и она с трудом сдерживала неожиданно подступившие слезы. Изабелла де Монсальви недоверчиво оглядывала стоявшую перед ней на коленях молодую женщину, открыла было рот, но ничего не сумела сказать и нагнулась, чтобы получше рассмотреть крошечное личико ребенка.
– Мишель… – запинаясь, промолвила она. – Вы вернули мне Мишеля?
Взяв мальчика из рук Катрин, она понесла его к очагу. Катрин увидела, как у нее задрожали губы, а из глаз снова потекли слезы. Молодой женщине показалось, что свекровь готова разрыдаться, но та вдруг улыбнулась – так ясно, так молодо, как умел улыбаться один Арно. Осторожно и бережно бабушка провела пальцами по золотистым волосикам на головке внука.
– Он белокурый! – сказала она с восторгом. – Белокурый, каким был мой бедный мальчик.
Катрин почувствовала, как ее обхватили и подняли руки Арно.
– Мы счастливы, что порадовали вас, матушка. Но разве вы ничего не хотите сказать Катрин? Моей супруге и матери вашего внука?
Госпожа де Монсальви, повернувшись к молодым супругам, окинула их долгим взглядом, затем улыбнулась и протянула Катрин левую руку, правой прижимая к себе Мишеля.
– Простите, дочь моя. После всех несчастий, которые свалились на нас, я потеряла голову от радости. Подойдите, дайте мне рассмотреть вас…
Молодая женщина медленно подошла к очагу, откинув на плечи капюшон плаща. Волосы ее отливали золотом, в глазах отражались блики от огня, полыхавшего в очаге. Гордо подняв свою изящную голову, она ожидала приговора, который свекровь не замедлила вынести.
– Как вы красивы! – со вздохом произнесла Изабелла де Монсальви. – Я бы сказала, даже слишком…
– Красивейшая женщина королевства, – с нежностью подтвердил Арно, – и самая любимая!
Мать улыбнулась горячности, которая прозвучала в словах сына.