Прекрасная любимица
Шрифт:
– О Боже.
– сказала я. Его слова в точности отображали мои фантазии. Глаза изучали мое лицо, спускаясь по шее и ниже. Грудь покалывало, и под тяжестью взгляда Макса соски встали по стойке смирно. Кожа пылала, а остававшаяся на мне одежда сковывала движения.
– Теперь ты мокрая, Лепесточек?
Я кивнула, сначала стягивая с Макса рубашку, а затем брюки, замечая головку его члена, показавшегося из-за кромки боксеров. Он был твердым, как скала, а при искусственном освещении было видно уже проступившую на кончике влагу. Я облизала губы, практически ощущая вес его члена у себя во рту - твердого и гладкого на языке.
– Сними остальное.
– проинструктировал Макс, а затем потянулся к покрывалу, стягивая его вниз и открывая моему взгляду отглаженные белые простыни. Стопка аккуратно сложенных подушек упала в сторону, и, подняв одну, он положил ее на середину кровати.
Когда Макс повернулся, я как раз избавилась от юбки и трусиков и заполучила его кивок в качестве одобрения.
– Сюда, - сказал он, жестом указывая на подушку.
– Здесь мне будет удобнее полакомиться твоей очаровательной маленькой киской.
Даже сейчас, после клуба и замужества, рождения ребенка и всего того, чем мы занимались, я почувствовала на щеках румянец, выполняя его желание и забираясь на кровать, аккуратно удерживая подушку непосредственно под бедрами. Не имея возможности сдвинуться с места, я чувствовала себя распростертой и уязвимой, широко разведя бедра в стороны и ощущая прохладный воздух на коже. Знала, что, коснувшись себя, окажусь влажной и набухшей. Мой клитор сейчас чувствителен к малейшему прикосновению.
Я продолжала разглядывать Макса, когда он освободился из своих боксеров и залез на кровать, медленно подкрадываясь ко мне. Я протянула к нему руку, желая почувствовать его во мне и…
На столе завибрировал телефон Макса. Блять.
Вслепую потянувшись за ним, не в силах оторвать взгляда от собственного мужа и его великолепного члена, выступающего между нами, я свалила будильник и, кажется, ресторанное меню, прежде чем найти то, что искала, передавая телефон Максу.
– Сара.
– сказал он, заставляя меня оторваться от созерцания его тела.
– Да?
– Телефон. Прочитай смс, ладно?
– сказал он, касаясь моего колена, скользя ладонью вниз по моей коже и останавливаясь между раскрытых бедер.
– Я тут немного занят, и пока наша квартира не загорелась или что-то не стряслось с Анной, мне сейчас абсолютно похер на все сообщения. Просто ответь.
– Ответить, пока ты?..
– я замолчала, и он кивнул.
В горле пересохло, и я постаралась сосредоточиться на том, что должна была сделать, вместо того, чтобы наблюдать, как Макс коснулся основанием ладони моего клитора.
– Это Уилл.
– прищурившись, сказала я. На фото Анна хмурила носик, выпячивая нижнюю губу. Верхушка желтого в горошек одеяльца сбилась рядом с ее щечкой, отчего я предположила, что она все еще спит в колыбельке.
«Что это с ней?»– гласило сообщение.
«Она плакала?»– напечатала я, мгновенно отвлекаясь от скользящих по мне пальцев Макса.
«Нет. Лишь издает странные звуки. Как щеночек или вроде того. С ней все хорошо, просто любопытно».
«Иногда она суетлива во время сна», – ответила я, останавливаясь и стараясь собраться с силами, когда почувствовала, как пальцы Макса заменило теплое дыхание.
– «Обычно она сама успокаивается! Надеюсь, у вас все хорошо!»
Что было более восторженно, чем того требовала ситуация.
Я подождала, но когда стало ясно, что Уилл отвечать не собирается, бросила телефон на кровать и застонала, откидывая голову назад.
– О боже мой.
– сказала я, запуская пальцы в волосы Макса.
– Правда?
– пробормотал он, медленно пройдясь языком по моим складочкам.
– Блять, да.
– Ты охрененно вкусная, Лепесточек.
– сказал он, кружа своим языком вокруг моего клитора и что-то бормоча.
Разведя ноги шире и удерживая Макса между ними, я приподнимала бедра навстречу его рту, фактически трахая его лицо.
– Макс, еще, - сказала я, опуская на него свой взгляд.
– Добавь пальцы.
Он выполнил мое желание, и я почувствовала, как в меня скользнул сначала один, а затем и второй палец.
– Камера, Лепесточек.
– сказал он, напоминая мне о лежащем рядом телефоне. Прижавшись ртом, обхватил губами мой клитор, без конца посасывая и даже причмокивая. Дрожащими руками я направила на него камеру, касаясь трясущимися пальцами экрана, делая фото одно за другим.
При каждом щелчке камеры Макс тихо постанывал, и от мысли, что именно это сводит его с ума - то, что чуть позднее я буду пересматривать фотографии, думая о нем и вспоминая о звуках, которые он издавал - я едва сдерживалась от того, чтобы опрокинуть его на спину и оттрахать прямо сейчас.
Входя и выходя из меня двумя пальцами, он повернул голову, посасывая и целуя бледную кожу моего бедра, и я практически закричала, когда своей однодневной щетиной он потерся о мой клитор. Это было чересчур.
Подняв глаза и встретившись со мной взглядом, он высунул язык, и я снова навела фокус камеры, запечатлев этот момент, когда на экране высветилось еще одно сообщение.
«Как вы подогреваете молоко?» - гласило оно.
– «Ханна сказала, что мы должны подержать бутылочку в теплой воде, но я говорю, что мы можем воспользоваться микроволновкой, разогрев его до температуры тела или 98, 7 градусов по Фаренгейту [прим.пер.
– 37 °C]. ТАК КТО ПРАВ, САРА?»
Только с третьей попытки я, наконец, просто напечатала: «ПОСЛУШАЙ ХАННУ».– прежде чем отбросить телефон и прикусить предплечье, чтобы не закричать.