Прекрасная наездница
Шрифт:
— Ты голодна?
У девушки пересохло во рту. Да, голодна, но не в смысле еды. Опять словно прочитав ее мысли, он рассмеялся и сказал:
— Ты быстро учишься, моя милая Изольда… О еде мы подумаем позже.
При этих его словах она почувствовала себя почти блудницей. Он наклонился и взял ее грудь в свою руку, затем прикоснулся ртом к соску. Изольда вздрогнула и схватилась рукой за простыни.
Он начал покрывать поцелуями ее живот, постепенно опускаясь все ниже и ниже, туда, где темно-рыжие завитки скрывали то, к чему он стремился.
Изольда почувствовала,
— Надим?
Он посмотрел на нее, смуглый и властный, и сказал:
— На этот раз — только ты. Я покажу тебе еще один способ наслаждения.
Она видела, как он покрывал дразнящими поцелуями внутреннюю часть ее бедер, поднимаясь все выше, пока ее сознание не растворилось в океане удовольствия.
На следующий день ближе к вечеру Изольда смотрела, как мужчины разбирали шатры. Лина уже собрала ее багаж, и теперь Изольда ожидала Надима, расположившись рядом с его джипом. Когда заговорили о возвращении в Мерказад, ни у кого не вызвано вопросов, где она поедет. Конечно, с Надимом. Как будто она ходила с табличкой на шее: «Я спала с Надимом, и теперь я его собственность!»
Как только она увидела вдалеке его фигуру — он склонился к какому-то старцу с тростью и внимательно его слушал, — желание снова вспыхнуло в ней. Он пробудил в ней такой голод, который — она боялась — никогда не будет утолен.
Когда сегодня чуть раньше она вернулась в свой шатер, то не узнала Лину. Милая и смешливая девушка исчезла, вместо нее появилась та, которая избегала смотреть Изольде в глаза. Она стала вести себя с таким подобострастием, что Изольде стало совсем не по себе.
Когда она попробовала поговорить с Линой и узнать, что произошло, та уклончиво ответила, что все в порядке. Но было совершенно очевидно — все изменилось. Изольда теперь часть ближайшего окружения Надима, а поэтому и вести себя с ней нужно соответственно.
Но даже если так… Все равно Изольда ни о чем не жалела. Она смотрела, как Надим шел к ней сейчас, как развевались его одежды, и чувствовала снова нараставшее желание.
По дороге обратно в Мерказад Надим много говорил по телефону — на самых разных языках. Только что на французском, затем на испанском, на английском, а потом, несомненно, на арабском.
Изольда хотела отвлечься на пейзажи за окном, но это было невозможно. Ей казалось, что ее тело вибрирует на высочайшей частоте. Надим время от времени брал ее за руку, дотрагивался до нее, смотрел ей в глаза — и все это неизбежно приводило к тому, что горячие волны поднимались в ее теле.
Они уже много раз занимались любовью, но он больше не искал облегчения для себя. Он позволял ей привыкнуть к удовольствию, которое он так легко давал, но, хотя она умоляла его взять ее, он сдерживался, показывая ей, что наслаждения можно достичь разными путями. Это давало ей ощущение удовлетворенности и возбуждения в одно и то же время.
— О чем ты думаешь?
Изольда повернулась и покраснела. Она была так погружена в свои ощущения, что даже не заметила, что он закончил разговор.
— Да
Он улыбнулся насмешливо и соблазнительно, взял ее руку, поднес к губам и поцеловал в ладошку. Изольда покраснела и попыталась отдернуть руку.
— Перестань… Шофер… — Она кивнула в сторону водителя, но он смотрел на дорогу.
— Считай, что мы одни. Асад не говорит по-английски, — растягивая слова, сказал Надим и отпустил ее руку.
Изольда покраснела еще сильнее.
— Возможно, но, чтобы понять, что происходит, ему не нужно говорить по-английски.
На лице Надима появилось знакомое властное выражение, и девушка возмущенно продолжила:
— Да, я знаю, ты шейх, и никто не смеет тебе перечить. Но я должна работать с этими людьми…
— Ты больше не должна работать.
Изольда остолбенела. Она ненавидела слухи. Но и не собиралась прятаться от всех. Поэтому она выплеснула на Надима свой гнев:
— Я не собираюсь сидеть во дворце, как какая-нибудь наложница. Я хочу работать с Поцелуем Дьявола и помогать Джамиле на конюшнях.
Он безучастно пожал плечами:
— Пожалуйста, работай — если это не будет мешать тебе спать со мной, когда я захочу. — Он наклонился к ней, и девушка поняла, что безразличие его напускное и что она опять вывела его из себя своим упрямством. — Ты теперь моя любовница, Изольда, всегда в моей постели…
— А мое мнение здесь что-то значит? — Секунду поколебавшись, она спросила: — Что значит «хабиба»? — Прошлой ночью он несколько раз назвал ее так.
Лицо его на секунду омрачилось, а затем он с неохотой сказал:
— Это значит «любимая». Но это просто фигура речи. — Он дотронулся пальцем до ее подбородка, и его голос стал жестким. — Я знаю, первый любовник очень важен… Но не влюбляйся в меня, Изольда. Мне нельзя доверять свое сердце.
Ей стало так больно, что она не выдержала и выпалила, не очень понимая, что говорит:
— Я сама по себе. Я не такая дура, чтобы влюбиться в человека, который даже свою жену не любил.
— Отлично. Значит, договорились.
Что-то притягательное и трогательное было в этой девушке. Она казалась Надиму маленьким львенком, вступившим в схватку с куда более сильным противником. Это так возбуждало его, что он едва удержался сейчас, чтобы не притянуть ее к себе и не начать целовать до умопомрачения, пока они оба не сгорят в этом пламени. И больше всего в мире ему хотелось сейчас расстегнуть ее джинсы и стащить их с нее…
Но шофер был всего в нескольких дюймах. Изольда была права: может, он и не понимал по-английски, зато — Надим готов был поклясться — отлично понимал, что здесь происходит. Вся его свита отлично все понимала, после того как прошлой ночью он принес Изольду в свой шатер, словно какой-нибудь доисторический воин.
Но Изольде он сказал резко:
— Я не влюблюсь в тебя. Можешь не сомневаться. Любовь мне не нужна.
Она посмотрела на него, и он увидел в ее лице что-то еще более трогательное. Она сказала тихо: