Прекрасная натурщица
Шрифт:
В ее понимании все было очень просто. Ей не казалось странным, что ни одна из предполагаемых невест князя не прельстилась на титул и деньги, а лишь разглядывала его лицо. Она вообще не размышляла об этом. В некоторых вещах Анна была фантастически прозорлива, а в других — наивнее ребенка.
В течение следующей недели Кирилл усиленно работал. Несколько сотен набросков регулярно складывались в стопки, и он едва успевал гонять от них излишне радивых слуг. Помощников прислала Елена Николаевна,
По ночам Кирилл часто оставался в мастерской. Он не мог себе признаться, что каждый вечер ждет появления Анны. Ночь наступала за ночью, а она не приходила. Кирилл начал волноваться. Его карандаши и кисти не знали отдыха, но сколько бы он ни рисовал, не выходило ничего путного.
Он искал образ девушки… Образ этот должен быть сильным, лишенным покоя и страстным. Девушка должна была быть очень юной. Настолько юной, чтобы в ее чертах еще можно было рассмотреть детство. Не позволяя себе озвучить эту мысль вслух, Кирилл начал думать, что ему хотелось бы нарисовать Анну.
Возможно, это просто была тоска по душевному разговору. Ведь если бы она согласилась ему позировать, не надо было бояться того, что она убежит, оборвав разговор на полуслове. Но Анна не согласится — о ней сразу невесть что подумают. Да и княгиня никогда такого не позволит: Анна для нее постоянная головная боль.
Черт возьми, где же она?!
В одну из ночей она все-таки появилась. Как ни ждал Кирилл ее появления, но, когда Анна подкралась к нему сзади и попыталась закрыть ладонями глаза, он чуть не закричал от неожиданности. Девушка от души рассмеялась.
— Эх ты. — Она скромно опустила глаза, — сорвал мне все планы… Я так долго пыталась определить — стоишь ты или сидишь, чтобы получилось закрыть глаза.
Кириллу стало даже стыдно за свою глупую пугливость. И он очень удивился тому, что Анна осмелилась назвать его на «ты». Он очень хотел убрать дистанцию между князем и крестьянкой, но не помнил, чтобы предлагал ей такое, и рад был, что сообразила сама.
— Извини. Я просто не ожидал, что ты сегодня придешь. — Кирилл старался сделать так, чтобы голос его не дрожал от волнения.
Почему-то появление Анны обрадовало его гораздо больше, чем он мог себе представить. Настолько сильно, что ему захотелось схватить ее за руку и крепко сжать. Естественно, он этого не сделал.
— Неужели ты меня ждал? — голос Анны был озадаченным. — Странно, когда я закрываю глаза брату, я никогда не ошибаюсь. А с тобой… Я просто не знаю, какого ты роста. Мне показалось, что выше, чем мой брат.
Кирилл блаженствовал. Эта непосредственная девушка разговаривала так, как будто бы они расстались несколько минут назад. Как будто бы на дворе день,
— Конечно, ждал. — Он спрятал руки за спину, чтобы не было соблазна куда-нибудь их протягивать. — А Иван… Да, твой брат и правда высокий.
Анна призадумалась, вспомнив слова матери о том, что Кирилл высокий и худой, как палка. Кажется, маменька именно так говорила? Эх… Будто бы в жмурки играешь.
— Я пришла, чтобы ты рассказал мне, какая я. Помнишь? Ты обещал.
Кирилл помнил. Каждый день он придумывал все новые и новые слова, рисовал все новые и новые наброски и искал ответ на вопрос — «какая?».
— Я помню. Садись сюда. — Кирилл слегка потянул ее в сторону широкой ступени, на которой сидел. — Я долго думал, и мне кажется, что теперь я готов лучше, чем тогда.
Анна опустилась на ступени и приготовилась слушать. Князь еще раз посмотрел на нее, будто бы пытаясь найти что-то в ее лице.
— Ты похожа на туман, — проговорил он. — На теплое, густое и белое облако тумана. Ты изменчива и обманчива. То кажешься близкой, то далекой, то прозрачной, то нет. У тебя завораживающая улыбка, она многое обещает. Ты будто бы приоткрываешь завесу тайны и закрываешь ее вновь.
Кирилл замолчал, подумав, что, пожалуй, заговорил о совершенно неприличном.
Но Анна не смутилась. Она уже не улыбалась, лицо ее было задумчивым и серьезным, и она искренне пыталась представить себе то, что он говорит.
— Нет, не молчи, продолжай! Я никогда не слышала о себе ничего, кроме того, что я белая и иногда красивая. Но этого слишком мало, чтобы я могла себя представить. Конечно, я прикасалась к своему лицу и знаю каждую черточку, но это совсем не то!
Кирилл собрался с духом.
— Ты напоминаешь мне воду, но к тебе нельзя прикоснуться, как будто бы ты огонь. Ты холодна, но светишься, горишь и греешь. У тебя очень красивые глаза. Они голубые, как небо… Такие же прозрачные и бездонные.
Кирилл замолчал, прекрасно понимая, что наговорил слишком много для их поверхностного знакомства, но поделать с собой он ничего не мог. Что-то с ним произошло в последние несколько дней, прошедшие с их встречи, и эта, почти незнакомая девушка стала ему очень дорога. Все дни он думал о ней. И сейчас ему хотелось хоть как-то выразить словами свои чувства. Выдержав небольшую паузу, он повернулся к притихшей девушке.
Анна плакала.
— Я не могу этого представить! — Она вытерла слезу кончиками пальцев. — Мне никто не говорил ничего подобного. Знаешь, до того, как я это услышала, я никогда не жалела о том, что мои глаза не видят. Мне почему-то казалось, что мой мир гораздо богаче и красочнее, чем ваш… А теперь я понимаю, что это не так. Или просто… Ты тоже видишь мир не глазами.
— А чем же? — Кирилл устал удивляться.
— Не знаю. Может быть, сердцем? — Анна улыбнулась сквозь слезы.