Прекрасная саксонка

О'Делл Тара

– Если ты хочешь вернуться к походной жизни, я освобожу тебя от обязательств передо мной. Уверен, что король Вильгельм будет счастлив заполучить еще одного рыцаря. Особенно такого, который не заинтересован в том, чтобы со временем получить в собственность земельный надел.

– Я этого не говорил!

– Но твои слова означают именно это. Иметь землю – значит быть не воином, а помещиком.

– Лорд должен всегда быть готовым воевать за свою землю!

– В Нормандии так оно и есть. Но король Вильгельм поставил своей целью не допускать, чтобы в Англии

норманн воевал против норманна. Он запретил вести междоусобные войны. Я понимаю, что мир не продержится вечно. Всегда найдутся жалкие людишки, которым захочется иметь больше, чем они имеют. Но пока, кажется, здесь земли на всех хватает.

Алан молчал. Интересно, какое решение примет его начальник гарнизона? Жоберу очень не хотелось терять такого опытного рыцаря. Но не хотел он также держать в поместье человека, который предпочитает не мир, а войну.

– Может быть, тебе нужно жениться? – задумчиво произнес Жобер. – Сразу стал бы поспокойнее. Всем известно, что тебе нравится Вульфгет.

– Вульфгет? Да она же саксонка!

– Тем не менее... она, кажется, тебя интересует.

– Она... – Алан замялся. – Она мне нравится, это правда.

– Ты с ней спишь?

– Нет.

– Почему? Ведь она всего лишь саксонка.

Жобер подавил улыбку. Ему было очень приятно повторить Алану его же слова. Рыцарь наверняка питает к Вульфгет более сильное чувство, только не хочет признаться.

– Я боюсь причинить ей боль, – сказал Алан. – Она такая хрупкая, такая нежная.

– Причинить боль? Алан кивнул:

– Она девственница!

Жобер удивленно поднял брови. Он не слишком страдал, когда лишал Эдиву девственности. Правда, он старался причинить ей как можно меньше неудобств. Но всегда знал, что удовольствие, которое он ей доставит, будет несравненно сильнее, чем боль.

– Вульфгет похожа на редкий прекрасный цветок, – сказал Алан. – Я даже и представить себе не могу, как она сможет вынести боль.

– Возможно, ей это понравится. Алан покачал головой:

– Она не такая, как леди Эдива. Не такая сильная. Жобер усмехнулся. Алан понятия не имеет, какой привлекательной может быть Эдива.

– Ну что ж, – сказал он, – если ты не хочешь брать в жены Вульфгет, то, возможно, ее возьмет какой-нибудь другой мужчина. Эдива заставляет меня найти мужей для нескольких служанок, иначе у нас летом будет большой урожай ублюдков. Думаю, мне надо заодно выдать замуж и Вульфгет.

Алан остолбенел от неожиданности:

– Как тебе пришло в голову отдать ее другому мужчине?

– Ты сам сказал, что не хочешь ее. А я хочу, чтобы поместье развивалось и процветало. Для этого нужно, чтобы от каждого брачного союза появлялись дети, если будет на то Божья воля.

– Само собой, я стал бы спать с ней, если бы она была моей женой!

– Кстати, ты уверен, что Вульфгет девственница? Ею многие мужчины интересуются. Возможно, какой-нибудь из них, менее щепетильный, чем ты, уже посеял свое семя? Если она беременна, то мне придется немедленно выдать ее замуж.

– Она еще девственница! Готов поклясться собственной жизнью! – воскликнул Алан.

Его лицо побагровело, а в глазах появилось безумное выражение. Жобер хотел было сжалиться над незадачливым рыцарем, но вспомнил, что тот всегда плохо относился к Эдиве. Возможно, если он расскажет ей об этом разговоре, Эдиву позабавит, что ее преследователь испытывает сердечные муки.

Уверенный, что Алану теперь есть над чем подумать, он оставил его и направился в зал к раненым. Вульфгет там не было. За ранеными ухаживала Эдельма, некрасивая рослая девица, которая, по словам Эдивы, обучалась у знахарки.

Кивнув служанке, Жобер подошел сначала к Найлзу. При виде его раненый приподнялся в постели.

Жобер жестом велел ему лечь.

– Нет, я немного посижу. Надоело все время лежать, этак спятить можно.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, если не считать мою руку. Не знаю, будет ли она действовать как следует, но теперь по крайней мере выглядит как рука, а не как бесформенный кусок мяса. У вашей леди – надо отдать ей должное – ангельское терпение. Говорят, она почти два часа зашивала меня – и руки у нее ни разу не дрогнули.

– Шить она мастерица. Хотя я предпочел бы, чтобы она сшивала куски ткани, а не кожу моих рыцарей.

– Согласен с вами, – усмехнувшись, сказал Найлз.

Жобер почувствовал смущение. Все шло не так, как он рассчитывал. Он отправился навестить раненых и думал о том, какой огромный урон нанесло нападение саксов. И совсем не собирался выслушивать похвалы в адрес Эдивы.

Подбодрив Найлза, он подошел к Робу.

Рыцарь радостно приветствовал его.

– Видишь, Жобер? Я нашел-таки способ избежать работы и валяться целыми днями в окружении красивых девушек, которые за мной ухаживают. – Роб улыбнулся Эдельме.

Ее лицо просияло от удовольствия.

– Я рад, что тебе доставляет такое удовольствие лентяйничать, – сказал Жобер, сдерживая улыбку, – но так не может продолжаться долго. У нас полно работы. И я не могу позволить тебе пренебрегать своими обязанностями.

– Постараюсь выздороветь как можно скорее, милорд! – шутливо ответил Роб.

– Ладно, шутки в сторону. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

– Нет, у меня есть все, что может пожелать человек. Вот только еда оставляет желать лучшего. – Он скорчил гримасу, взглянув на Эдельму. – Каша, каша, каша – она, кроме каши, ничего не дает мне.

Эдельма с расстроенным видом подошла к койке.

– Нет, нет, ты все делаешь правильно, – поспешно заверил ее Роб. Потом обернулся к Жоберу: – Я знаю, что она делает для меня все, что может. По крайней мере у меня не было жара. Леди Эдива говорит, что это хороший признак.

– Она права, – подтвердил Жобер. – Если бы рана нагноилась, у тебя начался бы жар.

Они помолчали.

– Священник тебя навещал? – спросил Жобер.

– Он приходил всего один раз.

Жобер нахмурился. Каким никчемным мерзавцем оказался этот Рейболд! Его вечно нет, когда он нужен. Интересно, чем занимается святой отец целыми днями?