Прекрасное далеко
Шрифт:
— В этих краях есть нечто особенное.
— Здесь чудесно, — соглашается Энн.
— Но очень грязно, — бурчит Сесили с набитым ртом. — Не то что в Брайтоне.
Я представляю, как она начищает приз, полученный за нытье.
Энн решается заговорить.
— Бригид рассказывала, что по этим холмам, возможно, проходил сам Иисус со своим двоюродным братом Иосифом, и еще эти места притягивали гностиков.
— Кто такие гностики? — хихикает Элизабет.
— Это мистическая секта ранних христиан, но вообще-то они были скорее язычниками, чем настоящими христианами, — поясняет мисс Мак-Клити. — Я тоже слышала эту историю, мисс Брэдшоу.
— Как это земля может содержать в себе магию? — интересуется Фелисити.
Ее рот при этом чересчур набит, и Мак-Клити бросает на нее укоризненный взгляд.
— Мисс Уортингтон, мы не дикари, помните об этом, — выговаривает она моей подруге и протягивает ей салфетку. — Многие в древности верили, что существуют такие места, которые содержат в себе необычайную силу. И именно поэтому они поклонялись этим краям.
— Значит ли это, что если я встану в центре Стоунхенджа, я могу стать такой же могущественной, как король Артур? — со смехом говорит Сесили.
— Нет, я не думаю, что такие места делятся силой со всеми без разбора; скорее они незаметно направляют тех, кто обладает пониманием, — подчеркнуто произносит мисс Мак-Клити. — Ведь когда мы читаем о магии в разных волшебных историях, сказках или мифах, мы снова и снова натыкаемся на мысль, что во всем этом существуют строгие законы, которые необходимо соблюдать, иначе воцарится хаос. Посмотрите вон туда. Что вы видите?
Мисс Мак-Клити машет рукой в сторону зеленого горизонта.
— Холмы, — отвечает Энн. — Дороги.
— Цветы и кусты, — добавляет Сесили.
И смотрит на мисс Мак-Клити так, будто ждет награды за правильный ответ.
— Все, что вы видите, и есть доказательство. Доказательство того, что человек может завоевать природу, что хаос возможно отогнать. Вы видите свидетельство важности порядка, закона. Они необходимы ради обуздания хаоса. И если мы замечаем его в себе, мы должны вырвать его с корнем и заменить твердой дисциплиной.
Но можно ли действительно вот так легко справиться с хаосом? Если бы это было так, я сумела бы заменить безумную путаницу в душе на нечто аккуратное и приглаженное, и меня не мучила бы эта мешанина желаний, и потребностей, и дурных предчувствий, которые вечно заставляют меня думать, что я никогда не впишусь в общий порядок вещей.
— Но разве многие сады не прекрасны именно потому, что они несовершенны? — спрашиваю я у мисс Мак-Клити. — Разве странные, новые цветы, выросшие по ошибке или по чистой случайности, не доставляют такое же удовольствие, как те, что посажены по плану и отлично ухожены?
Элизабет поджимает губы.
— Мы говорим об искусстве?
Мисс Мак-Клити широко улыбается.
— Ах, это прекрасный переход к нашей теме. Взгляните на произведения великих мастеров, и вы увидите, что их работы созданы в соответствии со строгими правилами: мы видим в них четкую схему линий, света и цвета. — Она смотрит мне в глаза так, словно готовится объявить шах и мат. — Искусство невозможно создать вне порядка.
— А что вы тогда скажете о парижских импрессионистах? Судя по всему, в движениях их кисти порядка не слишком много, — говорит Фелисити, облизывая с пальцев крошки пирога.
— Всегда существуют бунтовщики и радикалы, — пожимает плечами мисс Мак-Клити. — Те, кто живет на окраине общества. Но что они дают этому самому обществу? Они получают от общества что хотят, но совершенно не думают о цене полученного. Нет. Я готова доказать, что преданные, трудолюбивые люди, которые подавляют собственные эгоистические желания ради пользы всех, и есть костяк, опора мира. Что, если нам всем вдруг вздумается отказаться от правил и жить свободно, бездумно, ни о чем не заботясь? Наша цивилизация просто рухнет. Есть своя радость в долге, есть чувство безопасности, которое рождается от того, что человек осознает свое место. Это и есть английский образ жизни. И другого быть не может.
— Вы совершенно правы, мисс Мак-Клити, — заявляет Сесили.
Но чего еще ожидать от нее?
Я понимаю, что дискуссия на этом должна закончиться, но не могу этого допустить.
— Однако без бунтовщиков и радикалов не было бы и перемен, не было бы борьбы. И не было бы прогресса.
Мисс Мак-Клити задумчиво качает головой.
— Настоящий прогресс может случаться только тогда, когда обеспечена безопасность.
— А что, если эта безопасность… всего лишь иллюзия? — говорю я, думая вслух. — Что, если это нечто такое, чего вообще не существует?
— Тогда мы погибнем. Воцарится хаос.
Мисс Мак-Клити сжимает в руке то, что осталось от кусочка ее пирога, и лакомство рассыпается в крошки.
Я откусываю от своего куска.
— А что, если это станет началом чего-то нового? Что, если миновав его, мы станем свободны?
— Вы бы не отказались от такой возможности, мисс Дойл?
Мисс Мак-Клити пристально смотрит мне в глаза, и я наконец вынуждена отвести взгляд.
— О чем вообще мы говорим? — кудахчет Элизабет.
— Мисс Мак-Клити, земля такая жесткая! — ноет Марта. — Мы не могли бы уже вернуться в школу?
— Да, отлично. Мисс Уортингтон, я оставляю вас за старшую. Девушки, слушайтесь ее.
Мисс Мак-Клити аккуратно стряхивает крошки с рук на салфетку и сворачивает ее.
— Порядок. Вот где ключ. Мисс Дойл, останьтесь, мне понадобится ваша помощь, чтобы все уложить.
Мы с Фелисити переглядываемся. Она проводит пальцем по горлу, как будто взмахивает кинжалом. Надо будет сказать ей позже, что этот жест мне весьма понравился. Мисс Мак-Клити берет букетик полевых цветов и кивком предлагает мне следовать за ней в глубь кладбища. На самую вершину холма ведет крутая тропинка. Ветер здесь дует нещадно. Он вырывает несколько прядей из прически мисс Мак-Клити, и они полощутся над ее лицом, немного смягчая суровое выражение. Отсюда, сверху, я вижу, как девушки веселой цепочкой идут между деревьями, и замыкает шествие Энн. Вдали вырастает из земли здание школы Спенс, так, словно оно — естественная часть ландшафта, как будто оно вечно стояло здесь, вместе с деревьями и кустами или далекой Темзой.
Мисс Мак-Клити кладет цветы к основанию простого надгробного камня. «Евгения Спенс, любимая сестра. 6 мая 1812 года — 21 июня 1871 года».
— Я не знала, что здесь могила миссис Спенс.
— Она хотела, чтобы все было очень просто, без пышных церемоний.
— Какой она была? — спрашиваю я.
— Евгения? У нее был острый ум и большой магический дар. В свое время она была одной из самых могущественных жриц Ордена. Добрая, но твердая. Она верила, что необходимо всегда следовать правилам, без исключений, потому что любое отклонение может привести к несчастьям. Эта школа была делом всей ее жизни. Я очень многому у нее научилась. Она была моей наставницей. Я очень ее любила.