Прекрасные мечты
Шрифт:
Машина неслась по пыльной белой дороге, залитой солнечным светом, а Сигна прижималась к мужу, его руки обнимали ее, она отвечала поцелуями на его страстные поцелуи, и все ее страхи и сомнения развеивались без следа. Это был упоительный час.
Ивор хотел бы отвезти свою невесту в один из роскошных европейских отелей в Сингапуре, где они могли снять номер люкс, поужинать, потанцевать, посмотреть какое-нибудь шоу. Но, как он объяснил Сигне, они оба были слишком известны, и, если хотели сохранить свой брак в тайне, им не следовало вместе появляться в сингапурских отелях.
Так что им придется провести эту ночь, свою первую ночь вместе, в бунгало Ивора и Блэйка.
Сигне было все равно. Она была слишком взволнована и увлечена своим новым статусом миссис Ивор Гардинер, чтобы беспокоиться о том, куда они поедут. Бунгало ее вполне устраивало. Пока она была с ним, ничто другое не имело значения.
Она расстаралась изо всех сил, чтобы для него этот их первый вечер стал романтическим и прекрасным. Сигна, а не Ивор позаботилась о том, чтобы заказать праздничный ужин, наполнить столовую свежими цветами — она хотела создать особое настроение их свадебному вечеру.
Ивор Гардинер был любителем больших отелей, вечеринок, утонченности, он любил быть в центре внимания, особенно в компании восторженных поклонниц. Любовь на острове или в хижине, где лишь двое делили бы сладкую тайну, была совсем не в его вкусе. При других обстоятельствах все происходящее повергло бы его в скуку. Но в этот вечер он не мог заскучать. Сигна была очаровательна и никогда раньше не казалась ему такой привлекательной — тем более он знал, что покинет ее на рассвете, отправившись в Ливерпуль на лайнере компании «Бибби».
Столь недолгое обладание ею только добавляло для него пикантности в ситуацию. Он наблюдал за ее приготовлениями к «свадебному пиру», забавляясь, но в то же время испытывая чувства как никогда близкие к искренней страсти.
Он сидел на веранде и курил, а вокруг него яркий солнечный день стремительно переходил в тропическую ночь, бархатно-черную, наполненную золотым светом огромной луны, сверканием мириад звезд и блеском светлячков в саду.
Сигна не меньше двух часов расставляла бесчисленные вазы с розами в столовой, где они должны были ужинать, свечи, специально купленные этим утром в Сингапуре (Сигне ужасно понравилось ходить с мужем по магазинам после свадьбы). Высокие белые свечи, которые станут освещать их пир и будут гореть, говорила себе Сигна, в честь ее любви к Ивору. И конечно, праздничный ужин… редкие моллюски, специально заказанные в городе, цыпленок с рисом, приправленный паприкой… венгерское блюдо, готовить которое повара научила Сигна, манго, папайя; бутылка шампанского, выбранного Ивором. Никогда прежде не накрывали такой роскошный стол в бунгало двух холостяков, — ни у одного из них не было лишних денег, чтобы так свободно тратить их.
Но в тот день Ивор покупал все, чего бы Сигна ни пожелала. Казалось, тогда в Сингапуре он был готов швырять деньги направо и налево. А она хотела, чтобы этот праздник был безупречен — великолепное воспоминание для них обоих до тех пор, пока он не вернется в Малайю и во всеуслышание не объявит ее своей женой.
Этим вечером Сигна была беззаботным ребенком, она не думала ни о печалях, ни о невзгодах. Мужчина же, наблюдавший за ней, не испытывал ни малейших угрызений совести. Существовали десятки причин, по которым ему следовало не жениться сегодня на Сигне Мэнтон, а оставить ее в покое и исчезнуть, но он не принимал ни одной из них.
Ивор был эгоистом до мозга костей, зачастую бывал даже жесток и никогда не терял времени на раскаяние. Его девизом было «пусть завтра позаботится о себе само, живи сегодняшним днем». И сейчас он жил этими несколькими часами с очаровательной молодой женой. Ее детскость, ее неопытность забавляли его. Он наслаждался мыслью о том, что покажет ей, что значит любить… что значит жить так, как она никогда не жила в отцовском бунгало.
Он был необыкновенно доволен тем, что преуспел там, где другие потерпели поражение. Он знал, что Сигна отказала Блэйку. Глупый осел! Он слишком деликатен и робок. Женщины не любят робких мужчин. Они любят обходительных… требовательных… опасных. Что касается остальных, появлявшихся на ее горизонте… пьяницы вроде Ричардса или зеленых юнцов из местных молодых плантаторов, которые искали ее общества… она прогнала их всех. Но в его, Ивора, руках она очутилась быстро и охотно. Она была очень молода и неиспорченна, и он был польщен.
Сигна завершила свои труды во имя любви и позвала его оценить свои старания. Стол, устланный кружевными салфетками, которые она принесла из дома, лучший фарфор, хрусталь и серебро, которые она смогла отыскать, цветы, свечи…
— Достаточно торжественно, дорогой? — спросила она.
— Все прекрасно, — ответил он.
Она рассмеялась. Лицо ее раскраснелось от работы, волосы растрепались. Она взглянула на руки и поморщилась.
— Я иду в ванную. Потом я надену свое единственное вечернее платье для своего господина и повелителя и присоединюсь к нему.
— Я тоже приму ванну после тебя, милая, — сказал он, оглядываясь вокруг с ленивым одобрением, — и надену в твою честь смокинг, если хочешь. Он лежит сверху в моем чемодане.
— Это будет потрясающе. Мистер и миссис Ивор Гардинер дома… в свадебный вечер… прошу заметить, абсолютно одни, — добавила она, хихикнув.
— Ты у меня просто еще совсем девчонка-школьница, — пошутил он, взъерошив ей волосы.
Она посерьезнела:
— Неужели я выгляжу как глупая маленькая школьница?.. Ты бы хотел, чтобы я была взрослая и величавая?
— Боже упаси. Дорогая, ты чертовски привлекательна такой, какая ты есть.
Она сунула руки в карманы шорт, поднялась на цыпочки и поцеловала его в подбородок, ее фиалково-синие глаза сияли как звезды.
— Я тебя обожаю… муж.
— Я люблю тебя… жена.
Сигна зажмурилась.
— Не могу поверить. Никак не поверю, что я твоя жена, правда.
— Хочешь, я докажу тебе… что это так? — тихо спросил он.
Она не ответила. Но она вся дрожала, когда он поднял ее на руки и понес в комнату Блэйка, в которой она спала с тех пор, как стала жить с ними под одной крышей. Комната была мужская, скудно обставленная, без тени романтики: вылинявшие зеленые занавески, блеклая, заштопанная москитная сетка над кроватью, самодельная мебель. Лишь цветы, которые Сигна расставила повсюду, придавали этой комнате очарование. (Завтра, с болью в сердце подумала она, их надо будет снова убрать. Вернется Блэйк. Блэйк не должен узнать, какой для нее была эта ночь…)
Но сейчас комната была наполнена романтикой, и самая могучая в мире сила уносила Сигну прочь, сбивая ее с ног жаркой, неослабевающей волной. Ивор Гардинер знал об этой волне все. За последние десять лет своей жизни он топил в ней совесть и мысли о добре и зле столько раз, что уже сбился со счета. Женщины сменяли одна другую, как в калейдоскопе… они все влюблялись в него, в его опасный завораживающий голос и красивое лицо. Совсем юные и уже взрослые. Последняя «интрижка» (только интрижка, а не брак, разумеется) была с женщиной сорока лет, женой его работодателя на Цейлоне. Ему пришлось спешно уносить от нее ноги, не то он оказался бы замешанным в дело о разводе. Он растворился в воздухе как раз вовремя. Та женщина привлекла его недели на две, не больше.