Прекрасный подонок
Шрифт:
Я приготовился было ответить, потому что, говоря откровенно, у меня были отношения, основанные чисто на сексе, — но то, что происходило у нас с Хлоей, уже давно переросло эту категорию. Однако она перебила меня.
— Я никогда так раньше не поступала и уже не понимаю, как с этим справиться, — сказала она, причем ее голос становился все громче и громче с каждым словом. — Но когда я с тобой, все остальное становится неважным. Это… то, что между нами, — продолжила она, указав рукой на себя и меня, — это не я! Когда я с тобой, то как будто превращаюсь в другого человека, и это ужасно! Я так больше не могу, Беннетт. Мне не нравится то, во что я превращаюсь.
— Я уже говорил тебе. Я не был ни с одной женщиной, кроме тебя, с тех пор, как у нас это началось.
— Но это не значит, что ты бы не взял ключ, если бы его вложили тебе в руку. Что бы ты сделал, если бы меня там не было?
Без всяких колебаний я ответил:
— Вернул бы его.
Она только рассмеялась в ответ, разумеется, не поверив.
— Послушай. Я очень устала от всего этого. Сейчас я просто хочу принять душ и лечь в постель.
Было почти невозможно уйти от нее и оставить вопрос неразрешенным, но Хлоя уже отвернулась и включила душ. Я сделал шаг к двери, но в последнюю секунду оглянулся. Она стояла там, окруженная паром, и смотрела мне вслед с той же нерешительностью, какую ощущал и я сам.
Не раздумывая, я пересек комнату, взял ее лицо в ладони и притянул к себе. Когда наши губы встретились, она побежденно и глухо застонала, и ее пальцы немедленно нырнули в мои волосы. Я поцеловал сильнее, присваивая ее стон и дыхание, ее губы и ее вкус.
— Давай объявим перемирие на одну ночь, — сказал я, трижды целуя ее в губы — в каждый уголок и один раз, сильнее, в самую середину. — Просто отдайся мне на одну ночь, Хлоя, целиком, не сдерживая себя. Пожалуйста. Я оставлю тебя после этого в покое, но я не видел тебя почти две недели и… мне просто нужна эта ночь.
Несколько мучительных мгновений она смотрела на меня, явственно борясь с собой. А затем с тихим, молящим звуком подняла руки и притянула меня к себе, встав на цыпочки, чтобы быть как можно ближе.
Мои губы были неподатливыми и жесткими, но она не отстранилась, вжимаясь в меня всеми изгибами тела. Все исчезло, кроме нее. Мы врезались в стену, в раковину, в дверцу душа, стремясь как можно быстрее добраться друг до друга. Ванную полностью окутал пар, и все казалось призрачным. Я мог обонять и осязать Хлою, ощущать ее вкус, но и этого было мало. Наши поцелуи делались все глубже, наши движения хаотичней. Я хватал ее за ягодицы, за бедра, сжимал ее груди — мне нужно было ощущать каждую частицу ее тела. Она прижала меня спиной к стене, и волна тепла окатила мои плечи и грудь, и я немного пришел в себя. Не раздеваясь, мы очутились под душем. Мы промокли насквозь.
И нам было плевать.
Ее руки судорожно зашарили по моему телу, выдергивая рубашку из штанов. Дрожащими пальцами она принялась расстегивать пуговицы, оторвала часть из них, а затем стянула мокрую ткань у меня с плеч и вышвырнула из душа. Влажный шелк платья облепил ее, подчеркивая каждую линию тела. Я провел ладонями по ее груди, ощутив, как напряглись под тканью соски. Застонав, она накрыла мою руку своей, направляя ее движение.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — мой голос охрип от желания. — Скажи, что я должен сделать с тобой.
— Я не знаю, — выдохнула она мне в рот. — Я просто хочу, чтобы ты потерял контроль.
Я попытался сказать ей, что она видит это прямо сейчас, что это происходит уже несколько недель — но все слова улетучились, когда я провел руками по ее бедрам и запустил ладони под платье. Мы целовали и покусывали друг друга, сплетаясь языками, и шум падающей воды заглушал наши стоны. Я сунул руку ей в трусики и ощутил под пальцами влажное тепло.
Мне нужно было увидеть больше, так что я убрал пальцы и сжал подол ее платья. Одним движением я вздернул его вверх, стянул через голову — и замер при виде того, что открылось под ним. Боже правый. Она определенно пыталась убить меня.
Я сделал шаг назад и привалился к стене душа, чтобы не упасть. Она, насквозь промокшая, стояла передо мной в белых кружевных трусиках, завязанных атласным бантом на боку. Ее затвердевшие соски отчетливо проступили сквозь чашечки белого лифчика. Не сдержавшись, я протянул руку, чтобы прикоснуться к ним.
— Черт, какая же ты красавица, — сказал я, кончиками пальцев погладив ее упругую грудь.
По плечам и шее Хлои пробежала заметная дрожь.
Моя рука отправилась гулять выше, по ее ключице, горлу и подбородку. Мы могли заняться сексом прямо здесь, на мокрой и скользкой плитке душа, и, возможно, это еще нам предстояло, но я не хотел спешить. Сердце забилось чаще при мысли, что у нас впереди целая ночь. Не надо спешить, не надо прятаться. Ни ссор, ни горького чувства вины. У нас на двоих была целая ночь, и я хотел провести эту ночь с ней… в кровати.
Протянув руку ей за спину, я нащупал кран и выключил душ. Она приникла ко мне, прижимаясь всем телом. Взяв в ладони лицо Хлои, я глубоко поцеловал ее, скользя языком по языку. Она потерлась об меня бедрами. Распахнув дверцу душа, я вышел наружу, не разжимая объятий.
Не останавливаясь, я гладил ее — спину, нежные выпуклости ягодиц, бока и груди. Мне нужно было потрогать и ощутить на вкус каждый дюйм ее кожи.
Не прерывая поцелуя, мы выбрались из ванной — неловко спотыкаясь и неистово срывая друг с друга остатки одежды. Скинув промокшие туфли, я толкнул Хлою в спальню. Ее руки шарили у меня по животу, нащупывая пряжку ремня. Продолжая направлять Хлою к кровати, я быстро лишился штанов и боксеров и поспешно отпихнул их в сторону, на ковер, где они и легли мокрой кучей.
Проведя костяшками пальцев по ее ребрам, я расстегнул застежку лифчика и практически сорвал его. Затвердевшие соски Хлои скользнули по моей груди. Я хрипло застонал. Кончики ее влажных волос, рассыпавшихся по спине, щекотали мои ладони и покалывали, как электрические искорки.
В комнате было темно, не считая узкой полоски света из-под двери ванной и плывущей в ночном небе луны. Хлоя уткнулась в кровать ямочками под коленями, и тут мои руки скользнули к последнему разделявшему нас клочку ткани. Оторвавшись от ее губ, я начал целовать шею и ключицы, двигаясь вниз, к груди. Затем, покрыв быстрыми поцелуями ее нежный животик, я наконец-то прикоснулся губами к полоске белого кружева, скрывавшего то, что мне хотелось увидеть больше всего на свете.
Я опустился на колени и поднял голову, встретившись с ней взглядом. Она погрузила руки мне в волосы, перебирая растрепанные мокрые пряди.
Я сжал в пальцах одну тонкую атласную тесемку и потянул вниз, оголяя кожу. Когда я переключился на другое бедро и повторил то же самое, на лице Хлои отразилось удивление. Трусики, нетронутые, соскользнули с ее тела, и она предстала передо мной совершенно обнаженной. Может, я и не стал их рвать — но уж, конечно, собирался прихватить с собой в качестве трофея.