Прекрасный принц
Шрифт:
И это стоило цены, которую Лукасу надо было заплатить, – его собственной свободы.
Вальс закончился громким крещендо как раз в тот самый момент, когда Моррис завершил свое импровизированное нравоучение. Музыканты оркестра поднялись и церемонно раскланялись под гром оваций.
Внезапно аплодисменты резко оборвались. Пары, все еще толпившиеся в центре зала, повернулись в сторону входа. Среди гостей воцарилось молчание. Лукас был заинтригован поведением толпы. Он тоже повернулся, чтобы посмотреть, какое такое чудо лишило всех дара речи, и в этот момент Моррис слегка толкнул его локтем.
– В Англии еще не все так ужасно. Взгляните-ка, Лукас. Доказательство превосходства Англии входит в эту залу.
Это было сказано с таким восторгом, что Лукас вовсе не удивился бы, увидев сейчас саму королеву английскую.
– Хэмптон, подвинься, а то ему за тобой не видно, – приказал Моррис.
– Да Лукас на целую голову выше многих мужчин в этой зале, – пробормотал Хэмптон. – Он и так все увидит. И, кроме того, я не могу ни на секунду оторвать взгляд от этого видения и уж тем более никуда не собираюсь двигаться. Боже милосердный, она явилась, – добавил он шепотом, и в его голосе явно слышались нотки обожания. – Да, смелости ей не занимать. Этого у нее не отнимешь.
– Вот и ваша белая ворона, Лукас, – объявил Моррис с гордостью.
Молодая леди, о которой шла речь, стояла на верхней ступеньке лестницы, ведущей вниз в бальную залу. Наши англичане не преувеличили. Она и в самом деле была необычайно красива. Ее ярко-синее платье с присборенным воротником, умеренно открытое и не слишком плотно облегающее фигуру, все же позволяло увидеть плавные линии ее тела и кремово-белую кожу.
Красавица была совершенно одна, и, судя по едва уловимой улыбке на губах, ее ничуть не беспокоил переполох, вызванный ее появлением. Похоже, не беспокоило ее и то, что платье ее уже нельзя было назвать модным. Юбка не была взбита под разными странными углами, и под ней явно отсутствовало хитроумное проволочное сооружение. Волосы не были сплетены на затылке в тугую косу. Длинные золотистые локоны спадали мягкими волнами на ее нежные плечи.
Нет, она не была точной копией других женщин на этом балу, и, возможно, именно поэтому к ней было приковано восторженное внимание всех присутствующих мужчин. Она была свежим дуновением совершенства.
Такое прелестное зрелище не могло оставить Лукаса равнодушным. Он инстинктивно зажмурился и тут же открыл глаза. Она никуда не исчезла. Он не видел, какого цвета у нее глаза, но был уверен, что они голубые… светло-голубые. Они просто не могли быть другими.
Он вдруг почувствовал, что ему трудно дышать. Грудь его как будто сжало тисками, а сердце бешено забилось. Черт побери, он ведет себя, как школьник. Это было унизительно.
– Она и в самом деле белая ворона, – согласился Хэмптон. – Посмотрите-ка на маркиза. Он стоит на другом конце залы. А я могу поклясться, что даже на таком большом расстоянии читаю желание в его глазах. Мне кажется, его молодая жена тоже это заметила. Вы только полюбуйтесь, как она на него уставилась. Боже, как восхитительно! Я только надеюсь, что теперь этот злодей наконец получит по заслугам. О, простите меня, Лукас! Мне не следовало в таком неуважительном тоне отзываться о вашем сводном брате.
– Я его за родственника не считаю, – отвечал Лукас суровым и твердым голосом. – Он всех нас оставил без гроша еще тыщу лет назад. И вы правы, Хэмптон, справедливость торжествует так, как вам даже трудно себе представить.
Хэмптон посмотрел на него с любопытством:
– Очень даже интересно, Лукас. Что же вы такое знаете, чего мы не знаем?
– Может быть, он уже наслышан о том унижении, – вмешался Моррис. Он не стал дожидаться, подтвердит это Лукас или опровергнет, а поспешил полностью описать ситуацию, на тот случай, если Лукас все-таки не знаком с ней во всех подробностях. – Это прелестное видение в синем с пленительной улыбкой на устах когда-то было помолвлено с вашим сводным братом – впрочем, я уверен, что уж об этом-то вы знаете, – начал он. – Все было гладко, пока он ухаживал за ней, а она, такая юная и чистая, безусловно, находила его весьма привлекательным. А потом, за две недели до свадьбы, Уильям сбежал с кузиной своей невесты, Джейн. На торжество уже было приглашено больше пятисот человек гостей, и, конечно, всем пришлось сообщить, что свадьба отменяется. Это событие должно было стать гвоздем сезона. Можете себе представить, каким позором стала его отмена, да еще буквально за несколько дней!
– Видите, как Джейн теперь жмется к Уильяму? – хмыкнул Хэмптон. – Но ведь это просто смешно. Уильям даже не пытается скрыть свои похотливые мысли. Я не удивлюсь, если он уже раскаивается. Джейн всего лишь бледная тень того, что он упустил, так ведь?
Но Лукасу не было смешно.
– Уильям просто дурак, – пробормотал он. Хэмптон кивнул в знак согласия:
– Я презираю Уильяма Мерритта. Он проходимец и плут. Он одурачил моего отца, а потом публично хвастался, какой он умный. Это было для отца огромным унижением.
– А посмотри, как Уильям поступил со своими собственными братьями, – вставил Моррис.
– Ведь он едва не погубил Джордана и Дугласа, верно? – спросил Хэмптон.
– Да, именно так, – отвечал Моррис. – Но сейчас ему приходится расплачиваться. Он никогда в жизни не будет счастлив. Джейн такая же отвратительная, как и он сам. Они вдвоем составляют ужасающую пару, вам не кажется? По слухам, она скоро родит ему ребенка. Я заранее жалею этого младенца, если эти слухи – правда.
– Вполне может быть, – согласился Хэмптон. – Они особенно и не скрывали своей связи, даже когда он был помолвлен. Но Джейн еще пожалеет. Она-то думает, что Уильям унаследует огромное состояние.
– А разве нет? – поинтересовался Лукас. Хэмптон отрицательно покачал головой:
– Это очень скоро станет всем известно. Он не богаче нищего. Этот недоумок играл на бирже и потерял все до последнего фунта. Его земля теперь принадлежит не ему, банкирам. Вероятно, он рассчитывает на то, что Джейн получит солидное состояние, когда умрет старая леди Степлтон. Она долго болела, но, как я понял, опять чудом поправилась.
Вновь заиграла музыка. Толпа была вынуждена перестать глазеть. Леди Тэйлор слегка приподняла подол платья и спустилась вниз по ступенькам. Лукас не мог оторвать от нее глаз. Он сделал шаг в ее сторону, потом остановился и снова посмотрел на свои карманные часы.
Остается еще десять минут. Еще каких-нибудь десять минут – и он свободен. Лукас громко удовлетворенно вздохнул и улыбнулся с чувством приятного ожидания.
Тэйлор тоже улыбалась. Она точно исполняла волю бабушки. Она приказала себе улыбаться, как только переступила порог залы, и Бог свидетель, никто ни словом, ни делом не заставит ее нахмуриться.
И она будет улыбаться. И праздновать вместе с остальными. Это похоже на агонию. Ей было так тошно от этого издевательства, что у нее внутри все горело.