Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер
Шрифт:
На другом берегу ее ждала встречающая женщина – помощница главной.
– О… – сразу произнесла она, когда Мирэя вышла из лодки. – Иностранки у нас еще не быть… что же такого надо было натворить, чтобы англичанин муж отослать сюда… – удивлялась индианка на ломаном английском.
По возрасту она была уже зрелая, худощавая, с морщинами на темном лице. Вид недружелюбный. Они пешком пошли по тропинке сквозь деревья, та была босая, пятки черные от грязи. Закапал дождик. Мирэя вышла и оказалась в маленькой, устроенной деревушке, вернее,
– Будешь жить здесь, – указала местная встречающая на лачугу слева.
В ней уже жила девочка-подросток, что крайне поразило Мирэю. У нее были налысо подстрижены волосы, будто мальчик. Укутана в белое одеяние, кое-где дырки и пятна.
– А что здесь делает ребенок? – спросила девушка у индианки.
– Ну вообще-то это не твое дело, но я сделать исключение и сказать тебе… – отвечала деловая помощница хозяйки. – Ее по договору за деньги выдать замуж, а муж разглядеть ее в брачную ночь и передумать… он отдать ее сюда изначально за непослушание, но так и не забрать вот уже год…
– Какой ужас… да ей же лет тринадцать… – поразилась Мирэя, что сердце закололо.
– Одиннадцать… она просто рослая, – ответила хамоватая индианка и велела зайти в лачугу. – Сегодня привезли белье, завтра пойдете стирать… – сообщила она.
– Что? – еще больше поразилась Мирэя и даже усмехнулась.
– А что ты думать, что тут тебе дом отдыха… сюда присылают для того, чтобы женщины стать смиренными, послушанными и трудолюбивыми… чтоб уметь ухаживать потом за мужьями… так что ты тут на равных правах со всеми, ты ничем не лучше, чем смуглые… – выдала помощница и прошла дальше.
Мирэя вошла в лачугу. Девочка сидела на подстилке и показала ей занять вторую. Она была очень милой и приветливой.
– Меня зовут Кунти, а тебя? – сразу спросила на английском языке она.
Пошел сильный дождь, сквозь ветви в лачугу попадали капли как раз на подстилку новоприбывшей. Мирэя представилась и переместила матрас. Она присела, но и тут на нее капал дождь.
– Двигать ко мне близко, тут нет дождь, – сказала девочка.
Мирэя вдруг вспомнила ругательное слово на языке Нилы, которое она однажды произнесла, пролив чай, и с тех пор девушка запомнила его. Мирэя сказанула, а Кунти вдруг ахнула и захихикала.
– Это мой язык, – сказала она на своем родном.
Мирэя поняла. Тогда девушка попыталась сказать еще что-нибудь вроде как дела, как здесь оказалась, что ты тут обычно делаешь. У нее весьма хорошо получалось, в детстве дети всё схватывают налету и долго помнят.
– Я записала в книжку почти все слова, которые знала на твоем языке, но книжку я не взяла сюда, – сказала на английском Мирэя.
– Ничего… я ведь тоже знать твой язык. Ты немного мой, я немного твой, вот и получается диалог… – ответила неунывающая девочка.
Мирэя улыбнулась. В углу Кунти поставила слепленый горшок с цветком, окружила его камнями, в том числе большими, внесла немного жизни в мрачную лачугу. Она также умела шить и вышила из растительных нитей маленькую одноцветную картинку.
– Хочешь, я тебе показать, как я это шить? – предложила девочка.
Мирэя непременно согласилась. За пару часов они уже сдружились, вместе тянули нити или отгрызали, так как ножниц не было, и с забавой хихикали.
– А у меня есть вот что… – вдруг вспомнила Мирэя и достала из сумки шляпку с цветами. – Смотри…
Она надела ее на Кунти, девочке очень понравилась изысканная и красивая вещь. Новоприбывшая достала зеркальце и показала.
– У тебя всё такое красивое, как ты сама… – похвалила Кунти. – Чем же ты могла не угодить мужу… – недоумевала она.
Мирэя немного взгрустнула.
– Да если бы он был… муж… а то лишь одно название, – ответила с разочарованным выражением лица девушка.
– И всё равно я тебе завидовать… муж твой глупец, а ты красавица… – добавила Кунти, желая подбодрить. – Он еще пожалеть… вот увидишь.
– Да пошел он! – выдала на веселой нотке Мирэя и подмигнула.
Девочка засмеялась. Смех услышала та же помощница и палкой постучала по лачуге, чтобы замолчали и вели себя тихо, здесь им не свидание подружек. Мирэя выглянула в щель между ветвей в «стене» и увидела другие лачуги, в них тоже были женщины, все местные – индианки.
– Ну и скряга… – произнесла Мирэя о помощнице.
– Сарала сама сюда когда-то попала, потому что от нее отказался муж, его предки прийти в Индия из Афганистана. Она не подошла ему как жена, даже разные религии… – поведала Кунти.
Мирэя вспомнила Дипти и Азиза, немудрено, что он знает это место… может, еще отправит сюда вторую жену.
– А чье белье вы тут стираете? – спросила девушка.
– Любое… какое привозят, со всей деревни, иногда от белокожих господ, если их слуги не справляться, – объяснила девочка. – Одежду тоже стираем и даже нижнее белье, иногда оно такое грязное, будто носила зебу… – добавила она, чем вызвала смех.
Мирэе стало забавно, но и одновременно брезгливо. Если бы она знала, куда заведет ее замужество, то лучше бы спрыгнула с корабля по пути в Индию.
– Ты привыкнуть… человек ко всему привыкнуть… надо только время, – сказала мудрая не по годам Кунти.
Позже к лачуге подошла Сарала и громко велела Кунти идти собрать созревших плодов для готовки ужина, а новоприбывшей помогать ей носить корзины. Мирэя вышла и вступила в размытую от дождя землю, ее светлые туфли с бантиком погрязли в грязи, подол также испачкался. На Кунти была темная большая тряпка, покрывающая всё тело, между ног сделано в виде шаровар, не доходящих до щиколоток, поэтому она не испачкала вещь, а только босые ноги.