Прелесть
Шрифт:
— Шутите? — хмыкнул Вудс.
— Ни капельки, — откликнулся Гилмер. — Внутри деревянного ящика помещался стальной резервуар, внутри которого, в свою очередь, находилось животное. Туда накачали немного воздуха, превратили его в частичный вакуум, а затем обложили резервуар замороженным углекислым газом. Пространство же между деревом и льдом заполнили бумагой и войлоком, чтобы замедлить таяние. Скорее всего, во время перелета воздух приходилось менять несколько раз заодно с упаковкой. В последние дни перед приземлением животное, похоже, бросили на произвол судьбы; воздух стал разреженным
— Полагаю, вы его устроили как положено? — справился Вудс, махнув рукой в сторону аквариума. — Кондиционер и все такое прочее?
— Оно, наверно, чувствует себя как дома, — отозвался со смешком Гилмер. — Атмосфера разрежена до одной тысячной земного стандарта, озона вполне достаточно. Не знаю, так ли ему это нужно, однако, по всей вероятности, кислород на Марсе присутствует прежде всего как озон. Я сужу по природным условиям на поверхности планеты, которые как нельзя лучше годятся для воспроизводства озона. Температура в аквариуме — минус двадцать по Цельсию. Ее я установил наобум, поскольку понятия не имею, где именно поймали нашего гостя, а климат там в каждой области свой. — Он вновь пожевал сигару. — В общем, у нас тут появился Марс в миниатюре.
— Вы нашли на корабле какие-нибудь записи? — поинтересовался Вудс. — Я разумею такие, в которых бы говорилось о животном?
Гилмер покачал головой и откусил кончик сигары.
— Только бортовой журнал, вернее, то что от него осталось. Кто-то залил страницы кислотой. Прочесть невозможно.
Корреспондент уселся на стол и забарабанил пальцами по крышке.
— Черт побери! С какой стати?
— С той же самой! — пробурчал Гилмер. — Почему кто-то… наверно Делвени, прикончил Пейна и Уотсона? Почему Делвени после всего убил себя? Что случилось со Смитом? Почему Купер сошел с ума и умер в судорогах, будто не мог дышать? Кто нацарапал на ящике то единственное слово, пытаясь написать еще, но не сумел? Кто ему помешал?
Вудс мотнул головой в сторону аквариума.
— Интересно, а не замешан ли тут наш приятель?
— Джек, вы спятили! — воскликнул Гилмер. — Какого черта вам понадобилось приплести сюда еще и его? Ведь это всего-навсего животное, не слишком, по-видимому, разумное. В марсианских условиях ему было не до того, чтобы совершенствовать свой мозг. Впрочем, мне пока не представилась возможность изучить его как следует, но на следующей неделе прибудут доктор Уинтерс из Вашингтона и доктор Лэтроп из Лондона. Вместе мы наверняка что-то узнаем.
Вудс спрыгнул со стола, подошел к окну и выглянул наружу. Здание, в котором находилась лаборатория, стояло на вершине холма. Внизу расстилалась лужайка, за которой начинался парк. В нем виднелись обнесенный изгородью выгул, каменные насыпи со рвами по периметру и обезьяньи острова — эта территория принадлежала «Метрополитен-зоопарку».
Гилмер выплюнул очередной огрызок сигары.
— Значит, на Марсе есть жизнь, — проговорил он. — Правда, отсюда ничего не следует.
— А если пофантазировать? — усмехнулся Вудс.
— Фантазируют газетчики, — проворчал Гилмер. — Приличные люди этим не занимаются.
Близился полдень. Папаша Андерсон, смотритель львятника, печально покачал головой и почесал подбородок.
— Кошечки чем-то встревожены, — сказал он. — Будто у них что-то на уме. Почти не спят, знай себе ходят туда-сюда, туда-сюда.
Эдди Риггс, корреспондент «Экспресс», сочувственно прищелкнул языком.
— Может, им не хватает витаминов? — предположил он.
— Нет, — возразил папаша Андерсон. — Мы кормим их, как всегда, сырым мясом, а они почему-то нервничают. Знаешь, львы — твари ленивые, спят чуть ли не днями напролет. А теперь… Рычат, грызутся между собой. На днях мне пришлось отколотить Нерона, когда он сцепился с Перси. И этот стервец кинулся на меня, хотя я ухаживаю за ним с тех пор, когда он был совсем крохотным!
Нерон, стоявший по ту сторону рва с водой, угрожающе зарычал.
— Видишь? Все еще злится. Если не утихомирится, придется снова поучить его уму-разуму. Тоже мне, герой нашелся. — Папаша опасливо поглядел на львов. — Надеюсь, они все-таки уймутся. Сегодня суббота, придет много народу… Толпа их бесит, даже когда они спокойны, а уж сейчас…
— С другими животными все в порядке? — спросил Риггс.
— Утром умерла Сьюзен, — ответил папаша, почесав подбородок.
Сьюзен звали жирафу.
— Я и не знал, что она заболела.
— Она и не болела. Просто взяла и сдохла.
Риггс вновь повернулся к львам. Нерон, громадный самец с черной гривой, сидел на краю рва, словно собирался прыгнуть в воду. Перси боролся еще с одним самцом; оба порыкивали, причем достаточно злобно.
— Нерон, похоже, замышляет перебраться через ров, — заметил корреспондент.
— Ерунда, — отмахнулся папаша. — У него ничего не выйдет. Кишка тонка. Вода для львов хуже яда.
Из слоновьего загона, что находился в миле с лишним от львятника, внезапно донесся трубный рев, а затем прозвучал исполненный ярости клич.
— Вот и слоны взбеленились, — изрек папаша. Послышался топот. Из-за львиных клеток выбежал человек без шляпы, взгляд которого выражал ужас. На бегу он крикнул:
— Слон спятил! Мчится сюда!
Громко зарычал Нерон. Завизжал кугуар. Вдалеке показалась громадная серая туша. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, слон двигался удивительно быстро: обогнул заросли кустарника, выскочил на лужайку, высоко задрал хобот, захлопал ушами и, яростно трубя, устремился ко львятнику. Риггс повернулся и опрометью кинулся к административному зданию. Следом бежал, отдуваясь, Андерсон.
Отовсюду раздавались истошные вопли первых посетителей зоопарка. Шум стоял невообразимый: крики, рев, визг…
Слон неожиданно свернул в сторону, промчался через загон площадью в два акра, в котором обитали три пары волков, снес ограду, растоптал кусты и свалил несколько деревьев.
Взбежав на крыльцо административного здания, Риггс оглянулся. Со шкуры Нерона капала вода! Та самая вода, которая — по теории — должна была удерживать льва на площадке не хуже стальных прутьев!
Мимо Риггса прогрохотал по ступенькам служитель с винтовкой.