Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 2
Шрифт:
Не могу сказать именно по какой причине, но сразу определил во сне, что аппарат называется «Нейроплазматрон».
Все годы моей жизни, сколько снится этот удивительный сон, когда рассказываю кому-то про свой сон и про название аппарата, слушатели моего рассказа смеются надомной.
Не сговариваясь друг с другом, все говорят, что враль, фантазёр и все остальное насчёт моего рассказа об удивительном сне, а также о том, что такого аппарата в помине нет, и, никогда не будет на всём белом свете.
Надо додуматься до такого названия «Нейроплазматрон»?
Не буду вдаваться в мелкие подробности своего сна. Мелочь, как монеты, мало кого интересуют. Другое дело то, что покрупнее, как крупные деньги, с огромным интересом привлекают наш разум и наши руки.
Крупное всегда хочется потрогать и увидеть вблизи. Так вот, сниться мне, словно вовремя полёта в «Нейроплазматроне» на фоне прозрачного купола появляются живые картинки, словно слайды, на современном языке, клипы истории жизни человека, от каменного века до тех дней, которые будут в жизни последующих поколений обычных людей.
Хочу напомнить, что до этого сна мне из увиденного совершенно ничего не было известно. Вовремя полёта в аппарате виртуально ощущал себя там, откуда шли на меня картинки в волнах «Нейроплазматрона».
Звуки, запахи, крики и цвета происходящих событий отражались в моём сознании, а также ощущались на коже моего тела. Даже отдельные слова незнакомой речи запомнились мне на всю жизнь.
С годами смог перевести запомнившуюся мне во сне речь с чужого языка, на хорошо знакомый мне с детства русский язык. В основном то были крики ужаса и боли.
Вернёмся к полёту, когда ощутил, что аппарат приземлился где-то в пустыне. Посмотрел впереди себя и увидел какую-то странную картину.
Хотя вовремя моего первого сна по моему возрасту и, по-моему, совершенно не зрелому сознанию даже самоё обычное в жизни людей казалось мне странным и необычным.
Мне было интересно все, что воспринимали взгляд и сознание. Однако тогда в пустыне были живые кисти рук, которые тянулись откуда-то сзади моего аппарата. Руки были настолько огромные, что разумом сразу сравнил кисти огромных рук с величиной нашего большого дома, в котором было несколько комнат и чердак с сеновалом.
Даже в таком сравнении руки в пустыне были значительно больше любого знакомого мне жилого дома человека. Гигантские руки перемешивали что-то в таком же гигантском сосуде.
Затем смешанную массу перекладывали в квадратную коробочку. Можно было подумать, что гигантские руки, словно детские руки, играют в детской песочнице.
Из разных форм выкладывают из песка разные фигуры. В основном в пустыне были серые кубики из той массы, которая была выложена на жёлтый песок из гигантских форм.
Если говорить современным языком, то, там, в пустыне были бетонные блоки. Из таких гигантских блоков в пустыне стояли две гигантские пирамиды.
Одна пирамида была такой же серой, как бетонные блоки. Другая пирамида чуть выше была покрыта металлом жёлтого цвета, который сверкал и переливался золотистым блеском в лучах жаркого солнца пустыни.
В пустыне больше ничего не было, кроме гигантских кистей рук, кубиков из бетона и двух пирамид. Посмотрел по двум сторонам аппарата.
Обнаружил себя между двух ступней гигантских ног, которые одеты в какие-то странные сандалии из грубой кожи светло-коричневого цвета с гигантскими пряжками из жёлтого металла, точно такого цвета, как на одной из двух пирамид.
Мой аппарат вместе со мной выглядел просто мурашкой против гигантских ступней живых ног человека. Осторожно поднял свой взгляд к куполу аппарата и тут же замер от страха.
С высоты самой высокой горы вблизи нашего Старого хутора, на меня смотрела огромная мужская рожа, порытая густой тёмно-коричневой бородой и такого же цвета усами.
Дальше были огромный нос и огромные глаза чёрного цвета. Над глазами густые брови, а на голове огромная копна густых волос. Гигантская рожа улыбнулась мне и протянула к моему аппарату что-то острое зажатой между пальцев в своей гигантской кисти руки.
Как только острие дотронулось до купола аппарата, так сразу раздался хлопок похожий на хлопок проколотого воздушного шарика, но со звуком выстрела из гигантского орудия.
В тот же миг меня окружил отвратительный запах ступней ног гигантского мужчины. Запаниковал от страха. Начал кричать и метался в своём аппарате. Сразу проснулся.
– Сынок, что с тобой случилось?! – спросила меня моя мама, прибежавшая на крик к моей кровати. – Опять во сне летаешь? Ничего страшного. Дети все, когда растут, то летают во сне. Но от тебя что-то дурно пахнет? Словно кошка издохла у тебя в кровати или ты со страху наложил в штаны.
– Мама! Да, ты, что!? Давно вырос с того возраста, чтобы со страха наложить в штаны! – возмущённо, воскликнул, но на всякий случай потрогал свою задницу. – Порядок в моих штанах.
– Ну, и, слава Богу, что так обошлось! – радостно, сказала мама, укладывая меня обратно в постель. – Лучше пусть так пахнет от живого человека, чем от мёртвого. Дурной запах от человека, это не только признак смерти, а также признак жизни. Алкаши при жизни дурно пахнут и живут…
– Мама! Не алкаш! – возмутился. – Никогда не буду пить водку. Всегда буду трезво жить.
– Успокойся! Успокойся! – укладывая меня в постель, сказала мама. – У тебя вся жизнь впереди.
Насчёт запаха мамины слова оказались пророческими в моей жизни. Несколько лет спустя после моего первого сна, когда мы стали жить в Новом городке, меня сбил мотоцикл вовремя моей игры в волчок на проезжей части улицы.
В бессознательном состоянии меня положили в отдельную палату почти без признаков жизни. В палате возле моей кровати собрались врачи и мои родители.
– У нас нет никакой надежды, что ваш сын будет жить. – сказал доктор, обсуждая моё состояние.