Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 2
Шрифт:
Кто ранее был на похоронах родственников, доживших до столетнего возраста, то же вспоминали, что они также выглядели помолодевшими и на вид словно спящие, но только ни в коем случае не мёртвые.
Никто из присутствующих на похоронах своих столетних родственников не мог объяснить столь странного биологического явления в организме умерших родственников.
Можно было просто сделать для себя вывод, что таким образом все наши родственники переходили в мир иной, значительно помолодевшими, чтобы сохранить о себе
3. Новое поколение.
Много лет не был в Гудермесе. Когда, в конце семидесятых годов, приехал в командировку на Северный Кавказ. Первым долгом отправился в Гудермес к родне.
С вокзала попал за рельсами железной дороги в городскую черту, откуда ранее был большой пустырь до Старого хутора, далее начиналось строительство новых поселений.
В пятидесятых годах Гудермес строился за вокзалом у Чёртовой горы. По неизвестной мне причине, строительство города в сторону Старого хутора не велось.
Возможно, что так горожане хотели сохранить историческое поселение терских казаков?
Может быть, препятствием к стройке жилых домов служило большое родовое кладбище терских казаков?
Ни у кого рука не поднималась разорить старинное кладбище. Как бы там не было, но к моему приезду по обе стороны железной дороги был огромный город.
После Грозного, по своей величине, Гудермес второй в Чечне. Откровенно говоря, сразу растерялся и не знал дороги до нашего родового хутора. Двигаться просто на восток, все равно, что искать выход в неизвестном лабиринте.
Решил спросить дорогу в Старый хутор у местных жителей. Никто из молодёжи не знал Старого хутора.
Побрёл в определённом направлении. По дороге догнал ковыляющую старушку.
– Скажите, пожалуйста, как в Гудермесе пройти к Старому хутору? – спросил, ветхую старушку.
– Откуда тебе известно это место? – с удивлением, лукаво, спросила меня, любопытная старушка.
– Там, когда-то, родился. – ответил, старушке. – Вот, сейчас, хочу посмотреть на это место.
– Так ты, что, Выприцкий, что ли? – настойчиво, допытывалась настырная старушка. – Ты, чей сын?
– Не Выприцкий, а Черевков Александр. – ответил ей. – Моя бабушка Нюся из рода Выприцких.
– Тогда ты и мой внук. – сказала настырная старушка. – Меня зовут баба Дина. Двоюродная сестра Нюси, по отцовой линии. У меня девичья фамилия Выприцкая. Замужем была за Степаном Ивлевым. Живу в Грозном. Вот, приехала навестить своих правнуков, которые живут в Старом хуторе.
Старушка ещё долго вспоминала своих родственников по именам и фамилиям. Плёлся следом за ней и никак не мог вспомнить её, как нашу многочисленную родственницу, которую, возможно, видел всего один раз в своей жизни?
– Так вас хорошо помню. – вдруг, радостно, воскликнул. – Когда маленьким болел, то меня привозили в Грозный лечиться. Мы заезжали к вам в гости. Вы тогда жили в старом доме у крепости.
– И сейчас там живу. – ответила баба Дина. – Старые дома давно снесли. Мой дом, как крепость.
– Бабушка Дина! – громко, спросил её. – Сколько вам сейчас лет? Наверно, много лет исполнилось?
– Ты, внучек, не кричи, хорошо слышу. – хитро, ответила бабуля. – Родилась в прошлом веке.
Мы шли с бабушкой Диной по тем местам, где когда-то в далёком детстве бегал без штанов пацаном по траве, из Старого хутора на речку Белка, ловить рыбу и купаться.
Сейчас тут улицы и проспекты Гудермеса. Родовое кладбище терских казаков было стёрто с лица земли в конце шестидесятых годов. Можно сказать, что на костях терских казаков построили большой город.
На улице Дербентская дом-25, подходим к воротам и забору высотой больше двух метров. На воротах картинка с немецкой овчаркой и надпись: «Здесь злая собака».
Бабушка Дина нажимает на красную кнопку звонка. Звонок истерически долго и настойчиво звенит, никто к воротам не подходит. За воротами злобно рычит собака.
Затем раздаётся глухой лай старой собаки. Бабушка Дина продолжает нажимать на кнопку звонка, который пищит до хрипоты. За воротами что-то шелестит.
Вижу, как мелькает глазок, вмонтированный в доски ворот. Сильно лязгают стальные засовы и звенят цепи. Медленно открывается дверь, вставленная в огромные ворота. В открытую дверь высовывается большая голова старой собаки. Она начинает осторожно обнюхивать ноги бабы Дины.
– Во! Баба Дина с Грозного прибыла. – вялым голосом, объявляет толстый балбес. – Где сумка?
– Сумку оставила в камере хранения на вокзале. – ответила бабушка Дина. – Не таскать же мне её через город. Ты сам к поезду меня встречать не пришёл. Знакомься, твой дядя Саша Черевков.
– Лёня Выприцкий. – нехотя называет себя толстяк, протягивая мне свою пухлую руку. – Входите!
Рука племянника мягкая и влажная. Чувствуется, что рука никогда не ощущала рабочих мозолей. Проходим с бабушкой Диной в большой двор, покрытый бетоном.
Во дворе три больших дома под черепицу. Дальше хозяйственные надстройки с сараями и несколько фруктовых деревьев.
– Вот это и есть наш Старый хутор. – объявляет, бабушка Дина. – Точнее то, чего от него не осталось. Уже лет пятнадцать, как снесли наш прекрасный сад и кладбище, построили новые улицы.
– Бабушка Дина! Где, то странное бревно, которое было в конце сада? – спрашиваю, старушку.
– Кто его знает? – нехотя, отвечает баба Дина. – Столько всего хорошего пропало в Старом хуторе.
От племянника Лени узнаю, что все Выприцкие и другие родственники из Гудермеса уехали в Избербаш на свадьбу. Оставили его одного охранять дворы родичей и учить уроки на осень.