Прелести жизни. Книга третья. Смысл жизни. Том 8
Шрифт:
В мои обязанности утром входило открывание металлических банок с различными компотами, которые женщины разливали по маленьким чашечкам в виде пиал на десерт посетителям столовой.
После открытия банок с компотами шёл в зал посудомоечной машины, которую до моего прихода подготавливал к работе Шломо, мой непосредственный бригадир при работе на посудомоечной машине.
Вместе с бригадиром перемывал остаток чистой посуды после вчерашнего рабочего дня, чтобы посуда была чистой и сверкала словно новая. Больше всего утром уделялось времени мойки стаканов, которые за ночь почему-то тускнели и выглядели словно грязные, как залапанные руками.
К одиннадцати часам утра зал раздачи пищи с многочисленными продуктами и напитками, а также с чистыми стаканами и посудой, должен был быть готовый к приёму посетителей.
К этому же времени посудомоечная машина, наполненная различными химикатами под давлением холодной и кипячёной воды с нетерпением, ждала грязной посуды, которая начинала поступать к нам по конвейеру и на различных тележках в половине двенадцатого дня с первым посетителем нашей столовой. Именно в этот момент наступала моя самая главная работа в посудомоечной машине. В течении трёх часов нескончаемым потоком с конвейера и с различных тележек, ко мне поступала грязная посуда, стаканы и подносы, используемые посетителями столовой.
В это время словно заведённая на пружину машина должен был автоматически успевать укладывать в ячейки посудомоечной машины грязную посуду, стаканы и подносы.
Принимал чистую посуду, стаканы и подносы в основном Наум, репатриант из Украины. Вместе со мной на грязной посуде работали три женщины, которые в основном занимались приёмом с конвейера грязных тарелок, которые сразу укладывали в ячейки посудомоечной машины.
Мы взаимно помогали друг другу в изнурительной работе. Окончательно измотанные в течение трёх часов изнурительной работы, в половине третьего часа дня мы останавливали посудомоечную машину и отправлялись обедать на сорок пять минут в тот самый зал для посетителей, которые в течении трёх часов измывались над нами поступлением грязной посуды. Причём посуда была ни просто испачканная отходами пищи, а утрамбована разными соусами, жвачками, какими-то замазками и испачканы губными помадами.
Отчего нам каждый раз казалось, что посетители так делают специально, чтобы мы не могли отмыть посуду. Вполне понятно, что мы вспоминали посетителей столовой плохими словами, зачастую переходящими в мат.
Вовремя обеда, мы сами становились в роле посетителей столовой и в роле рабочих посудомоечной машины. Так как на одного посетителя столовой приходилось десятки видов блюд, салатов, разных закусок, бисквитов и напитков, то каждый посетитель, в меру своей потребности, набирал на поднос столько продуктов, сколько не могли съесть несколько человек.
Тем более, что продукты питания к столу брали на халяву. Как всем известно, что халява не знает цены и объёма. Поэтому стол на четверых, едва умещал двух посетителей.
Имею в виду нас, работников столовой. Через сорок пять минут обеденного перерыва, едва передвигаясь от чрезмерного употребления пищи, мы отправлялись к посудомоечной машине, чтобы закончить свой труд по мойке посуды, стаканов и подносов.
Теперь ничто и никто не гнали нас взашей с работой. Могли спокойно домыть остаток грязной посуды, стаканов и подносов. В заключении отмыть посудомоечную машину от отходов пищи и подготовить посудомоечную машину к работе на завтра.
Фактически к четырём часам дня наша работа подходила к своему финишу. До отметки карточки об окончании рабочего времени оставалось тридцать минут. Последние полчаса рабочего времени мы вычищали зал посудомоечной машины.
Хотя чистить в зеле нам было нечего, так во время работы в течение целого рабочего дня, много кратно раз мы чистили зал посудомоечной машины шлангом с водой, шваброй с резиной и разными едкими химикалиями. Не дождавшись половины пятого дня, переодевшись в раздевалки в обычную одежду, мы шли отмечать свои карточки на автомате об окончании рабочего дня. Пять минут ходьбы от столовой до главного контрольно-пропускного пункта. Пару минут на обмен временного пропуска на свое удостоверение личности.
Десять минут ходьбы от военного завода «Эльта» до моего дома. В половине пятого дня, после принятия душа, с баночкой пива у телевизора. Смотрю телевизионную программу "Федеральный судья" по первому каналу российского телевидения.
Если такой программы нет по телевизору, то восьми часов вечера у монитора компьютера. Занимаюсь письмом своей трилогии «Прелести жизни». Ровно в восемь часов вечера, после баночки пива с водкой «Империал», смотрю программу "Время" по первому каналу российского телевидения.
После российских новостей по телевизору отправляюсь спать. Так как после рабочего времени, просмотра новостей по телевидению, а также после употребления пива с водкой «Империал», у меня нет никаких сил к творческой работе на компьютере над своей трилогией «Прелести жизни».
Так проходят день за днем до конца июля месяца. В последних днях июля месяца узнаю от рабочих, что военный завод «Эльта» распускает своих рабочих в августе месяце на две недели в отпуск.
На военном заводе останутся только рабочие и служащие, которые будут проводить капитальный ремонт и профилактические работы по цехам военного завода.
В этой связи столовая военного завода, также отправляет большую часть своих рабочих в отпуск на две недели. Временным рабочим предстоит бессрочное увольнение с места работы.
– Наверно, мне придется искать новое место работы? – печально, сказал Людмиле, когда пришел домой. – Без зарплаты две недели мы не протянем.
У нас дома и на счету в банке нет НЗ.
– Если тебе дадут письмо с места работы, то ты свободно пойдёшь на автолу (пособие по безработице). – спокойным голосом, сказала жена, давно привыкшая к моим частым сменам работы против моего желания. – Может быть, за время автолы, ты закончишь свою литературную работу по трилогии «Прелести жизни»? Пробьёшься к издателям готовым опубликовать твою трилогию и представить читателям. Тогда за твои гонорары мы сможем устроить свою жизнь.
Ни стал обсуждать с Людмилой наболевшую тему по моей литературной работе над трилогией «Прелести жизни». У меня на этот счёт были свои взгляды. Надежды на мираж будущих гонораров давно канули в прошлое. За восемь лет постоянного проживания в Израиле, за свои опубликованные в печати литературные работы не получил ни одного гонорара. По этой причине, оставил временно мысли о будущих гонорарах за свои литературные работы. У меня были мысли закрепиться до пенсии на постоянной работе в столовой военного завода «Эльта».