Преломление
Шрифт:
Она высунулась в дверной проем. Было прохладно. День клонился к вечеру, и на фасаде дома лежала тень.
Машина Бена стояла на подъездной дорожке. Точно на том же месте, где всегда, напротив ближайшей гаражной двери. Над капотом висело легкое марево горячего воздуха.
Бекки толкнула дверь, закрывая ее. Петли завизжали. Щелкнул замок.
– Дорогой, ты здесь?
Затрещали половицы. В доме возникло движение воздуха. В кухне кто-то был. Она опознала скрип кафеля возле посудомоечной машины.
– Бен? –
Тишина заставила ее сбавить темп, а потом и вообще остановиться.
– Если ты хочешь меня насмешить, то мне не смешно.
Ничего.
Она прикинула возможные варианты. Все еще оставалась вероятность, что это розыгрыш. Тупая шуточка. Бен выскочит откуда-нибудь, она взвизгнет, стукнет его чем-нибудь, а потом уж поприветствует и поздравит с возвращением.
Но происходящее не казалось розыгрышем. В доме было что-то не так. Может, на подъездной дорожке и стояла машина Бена, но по дому ходил кто-то чужой.
У них есть пушка. «Глок-17», или 19, или что-то в этом роде. Она когда-то взяла четыре урока стрельбы и три раза тренировалась на стрельбище. Ствол был крутой, прямо как оружие секретных агентов. Так сказал Бен. Вероятно, пистолет никогда им не понадобится, но лучше иметь такую вещь без всякой надобности, чем не иметь, если надобность возникнет…
«Глок» лежал наверху. В спальне. В тумбочке. Она может сделать шесть больших шагов назад и оказаться на главной лестнице.
Или сделать три шага вперед и увидеть, что происходит в кухне.
Она сделала два шага вперед.
Дипломат Бена и сумка, с которой он путешествовал, стояли в передней. Спортивная сумка, видавшая виды, была из тех вещей, которыми Бен пользовался годами. Он все еще не отказался от нее, туда влезало столько одежды, что хватало дня на три-четыре, и при этом сумка попадала в категорию ручной клади, сокращая путешествие на полчаса, которые иначе ушли бы на ожидание багажа.
– Милый, Богом клянусь, через две минуты я копов вызову. – Голос Бекки разнесся по дому. – Это не смешно.
Сверху послышался скрип. Звук старого паркета. Это в ее студии, где-то возле двери. Есть там такая половица, на которую они целый год не наступали, потому что иначе выходило чертовски громко.
А кто-то наверху туда встал.
Кто-то был наверху!
Она подняла взгляд к потолку. Прошло три секунды, заскрипела другая половица. Бекки чуть ли не видела сквозь штукатурку. Кто-то кружил по дому. Прошел насквозь кухню, поднялся по задней лестнице, откуда она унесла ноги лишь пять минут назад, и теперь двигался по коридору второго этажа. Возле спальни.
Возле пистолета.
Господи, почему же она не взяла пушку, как только начались странности?
Но откуда в доме багаж Бена? Почему его автомобиль на подъездной дороге? Может, мужа схватили в аэропорту? Угнали его машину?
По идее, она должна была позвонить. Существовал специальный «тревожный» номер, который следовало набрать, если с Беном что-то случится или если кто-нибудь попытается достать его через нее. Бен дал ей этот телефон, но она даже не забила его себе в трубку.
Он лежал на рабочем столе ее студии. Конечно же.
Бекки зашла в кухню и взяла со стола свой мобильный телефон. Потом схватила с большой колоды нож – из свадебного подарка старых, еще с колледжа, друзей Бена. Потрясающий набор. Лезвие мясницкого ножа было почти четырнадцать дюймов длиной и чертовски острое. И рукоять удобно ложилась ей в руку.
Все посмеялись, вспомнив, что дарить на свадьбу ножи не к добру.
Она провела пальцем по экрану телефона и набрала 911, но нажимать кнопку вызова не стала. Все еще оставалась вероятность, что это дурная шутка. Идиотский план, чтобы она то ли закричала, то засмеялась, то ли даже возбудилась, или еще чего. Теперь-то уж Бен точно ничего не получит.
И это было не в его стиле.
Она прошла в гостиную. Там на полу лежал толстый ковер, и она могла двигаться почти бесшумно. Просто пройти через дом, дать Бену последнюю возможность признать, какой он дурак, а потом – прочь, за дверь. И со двора позвонить 911.
Бекки уже была на полпути через гостиную, когда услышала, как металл скользит по металлу. Быстрый такой звук с жестким щелчком в конце. Она не раз слышала подобные на стрельбище. В том числе когда сама передергивала затвор.
Она сглотнула.
И посмотрела на свой телефон. Сможет ли она говорить достаточно громко, чтобы ее услышали? Знают ли те, наверху, что она в доме? Что делают службы спасения, когда им молчат в трубку? Отслеживают источник и посылают машину? Сбрасывают звонок?
Она должна немедленно выбраться из дома.
Парадная дверь ближе, но отлично простреливается – как неудачно слово-то в голову пришло, – отлично просматривается сверху. Она находилась почти на одной линии с дверью их спальни.
Задняя дверь дальше, зато путь к ней извилистый, и, чтобы увидеть Бекки, придется гораздо ближе к ней подобраться. У нее будет шанс позвонить. Но на заднем дворе изгородь, окружавшая еще не наполненный на лето бассейн. Придется бежать вокруг нее к боковой калитке. И никто не сможет ее увидеть. А может, и услышать из-за шума со стройки – в квартале от них строили новый дом.
У неизвестных будет масса времени и возможностей схватить ее и затащить обратно в дом. Так что пусть будет парадная дверь.