Прелюдия к счастью
Шрифт:
Наморщив нос, Тесс смотрела на вино.
— Но ведь виноград может сгнить.
— Совершенно верно, — ответил Александр. Тесс скептически взглянула на него.
— Значит, вы делаете вино из гнилого винограда?
Александра насмешил неприязненный тон ее голоса.
— Не все ягоды сгнивают, — уверил ее он. — В этой части страны существует древняя технология, идущая из глубины веков. Здесь, на юге, очень жарко, а жара уничтожает вино, заставляя его слишком быстро портиться, — объяснял он. — Если большой процент ягод перезревает, то содержание сахара в вине будет выше,
— Понятно. — Тесс взглянула на стакан с вином и сделала еще один глоток. Подняв глаза на Александра, она сказала:
— Что ни говори, вино удалось на славу. Вообще-то, я не очень люблю вино, но это мне нравится.
— Я рад, что оно вам понравилось, — улыбаясь, сказал Александр.
— Поскольку вы так хорошо делаете вино, почему вы не занимаетесь этим больше? — мягко спросила Тесс.
Александр нахмурился, и его рука со стаканом повисла в воздухе. Потом он сделал еще один глоток и сказал:
— Я никогда больше не буду делать вино. — Насупившись, Александр взглянул на еду, стоящую на столе, и продолжил:
— Нам пора садиться за стол, иначе все остынет.
Тесс принялась молча раскладывать ужин по тарелкам, но от нее не укрылся тот факт, что Александр сменил тему разговора, так и не ответив на ее вопрос. Взяв протянутую ею тарелку, Александр пошел к своему месту во главе стола.
Тесс взяла свою тарелку и заняла место за противоположным концом стола. Через весь длинный стол, разделявший их, она с беспокойством наблюдала, как Александр отламывает лапки краба. Когда он откусил, наконец, кусочек, Тесс, не дыша, стала смотреть, как он ест. Он все жевал, и жевал.
Что-то было не так. Тесс поспешно разломила краба на своей тарелке. Беспокойство и любопытство превзошли ее брезгливость. Мясо, которое должно быть нежным и сладковатым, по вкусу и плотности напоминало резину. Через стол их глаза встретились, но они продолжили героически пережевывать краба и ничего не сказали друг другу.
В конце концов Тесс недоуменно пожала плечами и с трудом проглотила кусок целиком, запив его большим глотком вина. Надеясь, что хоть овощи будут лучше, она воткнула вилку в кусочек вареного картофеля. По крайней мере, у картофеля был вкус. Но горелый.
С растущим беспокойством Тесс попробовала морковь. Морковь не подгорела, напротив, она была сырой и невыносимо острой от изрядного количества чабреца. Тесс храбро грызла морковь, но глаза ее застилали слезы. Слезы унижения.
Она все испортила. Теперь Александр уж точно выгонит ее или найдет еще какой-нибудь способ, чтобы наказать ее.
Но Александр молчал. Он вежливо поедал все лежащее на его тарелке, и, чем дальше Тесс смотрела на него, тем несчастнее она себя чувствовала. Весь ее недавний оптимизм бесследно исчез. Она ничего не умеет. Он, наверняка, думает о ней так.
Не в силах больше выносить этой угнетающей тишины, Тесс встала из-за стола.
— Принести десерт? — едва слышно спросила она.
Сделав глоток вина, Александр не без труда проглотил кусочек «резинового» краба и кивнул утвердительно:
— Конечно.
«Человек, который должен был уже казнить ее, продолжает разговаривать с ней как ни в чем не бывало, тем же бодрым голосом», — думала Тесс, направляясь в кухню. Неуверенно она открыла духовку. Золотисто-коричневые яблоки тихонько пыхтели в собственном соку, и в воздухе витал аппетитный запах корицы. Кажется, яблоки готовы. Отказываясь все же верить собственным глазам, Тесс воткнула вилку в одно из яблок. Оно было нежным и упругим. Облегченно вздохнув, она переложила яблоки на блюдо, полила их сиропом и понесла в столовую.
— Что это? — спросил Александр, когда она поставила блюдо перед ним.
— Печеные яблоки, — ответила Тесс, выкладывая несколько яблок на его десертную тарелку и одно — на свою.
— Выглядит аппетитно, — заметил Александр.
— Правда? — Тесс вопросительно взглянула на него, и он кивнул. Его улыбка была такой ободряющей, такой понимающей, что Тесс почувствовала, как на глаза ее опять наворачиваются слезы.
Он не выглядит рассерженным. Но от этого ей почему-то было еще хуже, чем раньше. Взяв тарелку, Тесс села на свое место, но есть уже не могла. Затуманенным взглядом смотрела она на свою тарелку. Даже если десерт и получился, это уже не исправит положения. Она не умеет готовить, и он понял это.
Но когда Александр взял вилку, чтобы попробовать десерт, Тесс не смогла не взглянуть на него украдкой, из-под опущенных ресниц. «Может быть, — думала она, — хоть десерт удался. Может быть, он понравится ему». Она видела, как Александр поднес вилку ко рту.
Но, когда, проглотив яблоко, он закашлялся, Тесс уже не могла вынести этого. Она вскочила из-за стола.
— Сегодня чудесный вечер. Я хотела бы немного пройтись, — выпалила она на одном дыхании и выбежала из комнаты.
Александр нашел ее во дворе. Тесс сидела на каменной скамье и представляла собой воплощенное бесконечное страдание. Заходящее солнце отражалось на ее мокрых от слез щеках и подчеркивало огненное сияние ее золотисто-каштановых волос. Профиль девушки был печален.
Он долго смотрел на нее, жалея, что у него не было с собой альбома. Никогда еще она не выглядела столь хрупкой и легко ранимой, как в этот момент. Александр вдруг почувствовал неожиданное необъяснимое желание успокоить девушку. Он направился к ней, гулко стуча каблуками по разбитым плиткам дворика.
Услышав шаги, Тесс вздрогнула. И когда на нее упала тень Александра, она вздохнула и отвернулась от него. Утерев слезы, она спросила:
— Вам не понравились яблоки, почему?
Александр улыбнулся, глядя на девушку.
— Не знаю, как вы, но я предпочитаю яблоки с корицей, а не корицу с яблоками.
— Я перебавила специй?
— Немножко.
И, увидев, что девушка совсем сникла, Александр решил слегка поддразнить ее.
— Но ничего страшного, — сказал он. — Мы разложим эти яблоки по банкам и будем ими пользоваться как специями.
Она ответила приглушенным звуком то ли смеха, то ли всхлипывания.
— Это ведь только еда, мадемуазель, — мягко сказал Александр.
Тесс покачала головой.
— Нет. Только не для меня.