Премьер-министр

Бут Эйнсли

В понедельник утром я приезжаю в офис и обнаруживаю, что Стью вернул Элли обратно в мой офис, в приемную.

— В составленной речи, она разгадала, что тобой движет, — говорит он мне, когда я интересуюсь о таких изменениях. — Лучше ей находится здесь, так как у нас нет спичрайтера, а она, кажется, читает тебя намного лучше, чем кто-либо.

Я не счастлив от этого. Я провел большую часть уик-энда мучаясь событиями пятницы вечера, раздумывая, что мне следует предпринять. Больше всего я склоняюсь

к варианту ничего не предпринимать. Мне кажется, мои чувства к ней выходят за рамки похоти и двигаются совершенно по какому-то другому пути к... чему-то еще. Мне нужно обуздать их, если так дела пойдут и дальше, то я явно окажусь на пути политического самоубийства.

Я поднимаю со стола последнюю версию моего выступления на вечере по сбору средств и начинаю читать. Черт, реально хорошо Элли написала это. Если бы у меня не было безжалостного стояка на нее, я бы серьезно рассмотрел вопрос о найме ее в качестве моего спичрайтера. Я мимолетно тешу себя мыслью, что чуть не занялся с ней сексом, но увольнять ее за это смешно.

Не то, что она хотела бы остаться. Она ясно дала понять в пятницу вечером, что с нетерпением ждет возвращения к своей исследовательской работе в университете в сентябре.

Я буду скучать по ней, но это и к лучшему. Еще шесть недель, и я буду вожделеть бывшего интерна.

Я морщусь. Выглядит это ненамного лучше.

Я почти закончил чтение, когда раздается стук в дверь. Я поднимаю голову и вижу Элли. На ней обтягивающая черная юбка с разрезом спереди и белая блузка в маленький черный горошек. С высоким воротником и длинными рукавами. У меня в горле образуется комок и мой член становится жестким. Прошло уже несколько лет, но я никогда не забуду Мэгги Джилленхол в «Секретарше».

На Элли эта блузка выглядит еще лучше, и я точно уверен, что она намеренно ее надела, потому что эта блузка совсем не похожа на все, что она носила до этого.

Этого я никак не ожидал увидеть сегодня (вообще никогда, если честно) и ее вид заводит меня в десяток раз сильнее, совершенно неподобающим образом.

Маленькая шалунья из фильма о БДСМ. В моем офисе.

И, естественно, у меня тут же в голове появляются сцены — одна или две.

Она входит и закрывает за собой дверь. Вот, бл*дь.

— Я хотела поинтересоваться, была ли у вас возможность прочитать речь, если что, я могу тут же приступить к изменениям, — говорит она глядя на меня широко раскрытыми глазами, при этом выглядя совершенно невинно.

Да. Она точно определила мою причину мотивации и что мной движет в управлении страны, поэтому все в порядке.

Я опускаю глаза на бумаги в руках.

— Я почти закончил. Еще пару страниц.

— Мне следует подождать, Сэр?

Я стараюсь не реагировать, хотя я практически слышу, как она произнесла «Сэр» явно с большой буквы.

— Да, да. Присаживайся, мне нужно еще минута или две.

Я не смотрю на нее. Я не могу. Мне нужно сосредоточиться

и дочитать до конца. Притвориться, что вечера пятницы никогда не было и напоминать себе, что мы не совместимы.

Я наблюдаю за ней краем глаза, как она изящно опускается на стул передо мной и кладет руки на колени… ладонями вверх. Затем она склоняет голову.

Бл*дь. Словно она провела все выходные, изучая One Twue Way: Rules for Submissives.

Я с большим трудом пытаюсь дочитать последнюю страницу своей речи, потому что испытываю странную комбинацию чувств — с одной стороны, я поражен и мне льстит, с другой, я пребываю в шоке от ее поведения. Единственное, что я в состоянии сделать — игнорировать. Потому что, не будучи в состоянии разъяснить ей, что игра Доминант и Сабмиссив мне нравится больше, я вынужден сидеть и наблюдать, как «сгорает мой дом дотла».

Хотя «Секретарша», действительно, горячо.

Я просматриваю все последние абзацы с бешенной скоростью, если кто-то войдет в мой кабинет, не уверен, что она сядет как-то по-другому, более подходяще для других глаз.

— Здесь не много, что нужно изменить, — я не смотрю на нее, просто пускаю бумаги через стол. — Ты проделали огромную работу, и я ценю, что ты так потрудилась. После того как внесешь изменения, отправь речь Стью на утверждение.

Я тут же беру первую попавшую страницу, лежащую у меня на столе и делаю вид, что читаю, надеясь, что она поймет, что может идти.

— Ой... да... хорошо. Я имею в виду, да, сэр, — отвечает она взволнованно и это слово «сэр» уже не с большой буквы. Она забирает бумажки и молча выскальзывает из моего кабинета, закрыв за собой дверь.

Я чувствую себя виноватым, что заставил ее сомневаться в себе, но мне нужно сосредоточиться на благе страны. Теперь я уже не уверен, что является благом.

Я зарываюсь в работу с головой, но это «Сэр» продолжает подпрыгивать у меня в голове, как пейнтбольный мячик и гореть большими красными буквами, причем мигая. Она вывела меня из равновесия.

Я не вижу ее до полудня, потом приходят она и Стью, чтобы окончательно обсудить мое выступление в пятницу.

Она снова называет меня Гэвин, и я ненавижу это. И мне совершенно не нравится, что у нее больше нет огонька в ее красивых серых глазах. На них словно упала тень.

Грудь болит и чувство вины гложет меня изнутри.

Независимо от того, была ли она, на самом деле, заинтересована выяснить темные стороны моих желаний или просто устала брыкаться, этим утром она сделала огромный рывок.

Я ее остановил. Не мягко, и это уже не в первый раз.

Элли чертовски храбрая, и я должен что-то предпринять, чтобы как-то все исправить.

Действуя опрометчиво, я потом начинаю раскаиваться. Да, похоже на правду. Я скручиваюсь узлом, когда дело касается Элли, я не в состоянии поступать рационально.